Смерть моя, жизнь моя

Что ему делать в спальне? Может, он в кабинете? А может, и вовсе в парламенте? Найти Ленси? А может...

Дверь спальни отворилась, заставив меня позабыть обо всех вопросах.

Миг – на пороге обрисовались широкие плечи, узкие бёдра, синие волосы. Наместник, облачённый в синий балахон с капюшоном, как у всех драххов во время церемоний в их Башнях.

Остановился, словно увидел призрак.

– Иви? – пробормотал, не веря себе.

Я ощутила, как на губы ложится улыбка.

Шаг. Другой.

Быстрее...

И вот я уже утопала в любимых объятиях, ощущала, как Эллинге покрывает горячими, жадными поцелуями лицо, приближается к губам...

– Ты пришла, – пробормотал.

Не в силах справиться с застывшим в горле комом, я лишь кивнула.

– Что-то случилось? – он всмотрелся в мои глаза.

Качнув головой, я прошептала:

– Я вернулась.

Он пропустил меж пальцев прядь моих волос, всматриваясь в глаза, окидывая взглядом лицо, словно сотню лет не видел.

– Второй раз я не смогу тебя отпустить.

– Не отпускай...

Скинув балахон, Эллинге подхватил меня на руки и понёс в комнату.

Почему-то вспомнилось, как я впервые лежала на этой огромной кровати, боясь, ненавидя. А сейчас лишь помогала мужу срывать одежду, в нетерпеливом желании добраться до обнажённого тела, твёрдых мышц, ощутить на себе горячие прикосновения.

Сольгард вдыхал мой запах и как будто не мог надышаться. Неистово, нетерпеливо раздвинул ноги, и я подалась навстречу, принимая в себя желанного мужчину. Потом каким-то образом очутилась сверху на нём. Всё погрузилось в туман, и лишь наше дыхание казалось единственным настоящим, что существует в этом мире.

– Давай, – шепнул он, поощряя.

И я отдалась порыву, страсти, давно зревшему желанию.

– Иви, – тихо шептал Эллинге, направляя руками мои бёдра. – Моя ниатари...

Потом, не переставая ласкать, снова оказался надо мной, и я впервые оценила размер кровати. Теперь ясно, для чего она такая огромная!

Горячо, самозабвенно Сольгард доводил меня до высшей точки наслаждения, и, кажется, я начинала понимать тех, кто готовы умереть счастливыми в объятиях драххов.

Кричала, вонзая ногти в его спину, вжимая его в себя, желая ещё и ещё.

За окнами опустилась ночь, когда, уставшие и обессиленные, мы лежали рядом. Оперев голову на руку, он рассматривал меня, осторожно поглаживая пальцами кожу – шею, грудь, живот.

Я молчала, утопая в синих глазах. Хотела сказать, чтобы не уходил. Не шёл сегодня к Разлому, оставил эту ночь нам. До чего же мечтала проснуться в любимых объятиях!

Но вместо этого вспомнила совсем другое:

– Там, у дерева... конь. Его надо... вернуть в конюшню.

– Распоряжусь, – кивнул Сольгард.

Вдруг взял мою руку, присмотрелся к татуировке:

– Иви, давно это?

– Что? – испугалась я. – Я думала... она так сияет из-за того, что ты у Разлома.

– Я про цвет.

– Ну... уже несколько дней... а что? Что-то серьёзное?

– Не знаю, – взгляд Эллинге расфокусировался. Пару мгновений муж молчал, похоже, обдумывая. После вдруг выдал: – Приглашу... завтра посмотрим.

– Кого?

Он притянул меня к себе, не ответив.

Наверное, я должна была бы испугаться, встревожиться, но руки любимого мужчины укутали, успокоили, почти убаюкали. И я сама не заметила, как заснула, прижимаясь спиной к его груди, животу.

Наутро вскочила от какого-то шороха.

Эллинге собирался – тихо, и всё же...

– Разбудил? Прости, – произнёс, поправляя балахон.

– Ты к Разлому? Да? – я подхватилась с кровати, кутаясь в покрывало.

– Я и так надолго его оставил. Дыра всё шире.

– Ты же... вернёшься?

– Ну конечно, вернусь.

– Я знаю... Картер рассказал мне, что происходит, когда Наместник не может больше сдерживать Разлом.

– Картер, значит, – задумчиво проговорил Эллинге. Улыбнулся вдруг одними уголками губ: – Из него выйдет неплохой лорд.

– Ты же предупредишь меня, если решишь уйти... насовсем? – мне не нравилось, что он уклоняется от ответа. Эллинге всегда говорил прямо!

– Конечно, моя ниатари, – он обнял меня, коснулся губами щеки. – Жди меня, к вечеру буду. Кстати, коня вернул, – отчитался.

Ох. Нужно будет передать матушке записку...

Развернувшись, Сольгард двинулся к двери. Я дёрнулась было за ним, но чуть не споткнулась о складки покрывала. Внушённая с детства привычка сначала привести себя в порядок, а потом выходить, остановила.

Я вернулась к шкафу и замерла. Да у Эллинге тут остались все мои наряды! Всё, что я привезла с собой! Неужели знал, что вернусь? Или просто... надеялся?

На душе сделалось так тепло, в глазах щипали слёзы.

Перебирая платья, я выбрала одно из тех, что он мне подарил. Тёмно-зелёное, тонкое, не пышное и короткое. Несколько мгновений рассматривала свои ножки, открытые колени. Если ему так нравится, почему нет?

С этими мыслями вышла из спальни. Солнце всходило, проникая лучами сквозь одну из стен.

Странно, но теперь не тянуло ни на крышу, ни вниз. Хотя, прогуляться я не отказалась бы. Может, уже можно? Ну, хотя бы с мужем.

Спустилась в столовую.

– Илесс! – обрадовалась Ленси. – Я уж испугалась, что ты нас насовсем покинула. Дх’эр-то такой мрачный ходил, и не говорил ничего!

– Больше не покину, – улыбнулась я, пристраиваясь за стол. Есть хотелось почти нестерпимо.