Смерть по-соседски

Мир был в красно-черных тонах, но это продолжалось до тех пор, пока я не открыл глаза. Надо мной висел потолок, весь покрытый тонкими, расходящимися линиями, похожими на рисунки первобытных художников. Голос был незнакомым, и это почему-то приободрило. Я не хотел оказаться в том же отделении, где властвовал хриплый сержант, хотя было неизвестно, что сейчас лучше. Кто-то подошел ко мне, и я увидел черные, отполированные туфли, оказавшиеся почему-то на уровне моего лица.

– Ну, полегчало, красавчик? – Голос был вкрадчивым, почти добрым, но мне ужасно не нравились его туфли. Неприятные такие туфли, и стояли очень близко к моему лицу. В этом было что-то неправильное, но мозг отказывался обосновывать это утверждение. И еще мне не нравилось, что он называет меня красавчиком. Я еще понимаю, когда это говорили женщины, но когда мужчина обращает внимание на твое лицо, это уже противоестественно. Я не гомофоб, но все же!

– Что, язык проглотил? – Он продолжал свой монолог, но кто-то громко засмеялся, и, поражаясь своей догадливости, я понял, что мы не одни.

Туфли сделали разворот градусов на 90 и пошли куда-то, исчезая из моего поля зрения, унося любителя похохмить, и послышался голос другого, не менее очаровательный:

– Ну-с, начнем!

Что начнем?! Что это за ну-с?! – Голова болела так, словно ее использовали вместо мяча на чемпионате мира по футболу. Причем во всех матчах.

Я попытался перевернуться, но это оказалось невозможно. Руки были связаны, а может, скованы за спиной, что было крайне неудобно. Повернув голову в сторону, куда удалились так не понравившиеся мне туфли, я увидел толстые ножки стола, за которыми виднелись другие туфли, тоже черного цвета. Я подумал, что хуже не будет, если я спрошу, и сказал, почему-то не узнавая собственный голос:

– Эй, кто там, нельзя ли развязать меня?

Кто-то, я не понял, кто именно, первый или второй обладатель туфель, подошел ко мне, и я, посмотрев вверх, увидел темный силуэт, обрамленный ореолом.

«Я в раю или это ад?» – проникла нездоровая мысль, но тут же пропала, потому что человек, а это был именно человек, наклонился, и я узнал типа, который подходил ко мне с капитаном, неся чушь о краже.

– Нам нужны кое-какие ответы. – Я узнал – это ему принадлежал голос, в котором я слышал присущую наркоманам хрипотцу. – Ну что, ты готов?

– Сначала развяжите руки и помогите встать, а потом будем играть в вопросы и ответы, – я даже не удивлялся своей наглости. А что, собственно, я терял? Так по крайней мере не потеряю свое лицо, как говорили древние индейцы.

– Не наглей, паря! – добро молвил присевший на корточки мой будущий палач. – Никто тебя не спасет, и лучше бы ты не вынуждал меня делать то, что я умею.

Он встал и, словно потеряв ко мне всякий интерес, вновь удалился.

– Эй! – крикнул я, чувствуя, как быстро немеют мои конечности. – Дайте хотя бы воды!

Ужасно хотелось пить. Голова, второй день испытывающая на себе силу ударов разных злодеев, продолжала гудеть тревожным набатом.

– Воды? – откликнулся мой новый знакомец. – А пива бочкового не надо?

Я вновь услышал, как рассмеялся другой, лица которого мне по-прежнему не было видно. Злость постепенно заполняла меня, изгоняя из раскалывающейся черепной коробки последние остатки разумных мыслей. Кроме того, в животе неприятно журчало, а к горлу периодами подкатывала ненавистная тошнота.

– Козлы, они смелые, – видно, я уже вконец перестал соображать, – но тупые. Ты не знал?

– Что ты сказал?! – Второй вышел из-за стола, и я увидел его в ореоле сияющей за ним лампочки.

Он подошел ко мне и коротко двинул ногой в область солнечного сплетения. На мгновение мир потух, чтобы вновь озариться фантастической расцветкой посыпавшихся из моих глаз искр. Воздух перестал поступать, а в голову пришла мысль, что так даже лучше. Пусть я сейчас умру, но им тоже достанется. Они ведь не нашли при мне дисков, значит, «месть ситхов» настигнет их где бы они ни были. Мне очень хотелось верить в это, да и Лена, когда отдавал ей неопровержимую улику, обещала, в случае если я не перезвоню ей до вечера, обнародовать копию везде, где только можно.

Воздух медленно, тоненькой струйкой просачивался в горевшие лютым жаром легкие. Я сделал два, три осторожных вдоха и вновь почувствовал, что могу сказать какую-нибудь гадость. Чем не преминул воспользоваться.

– Извини, что назвал тебя козлом. Ошибся, ты не козел, ты просто свинья.

Я ждал очередного удара, но вместо этого услышал легкий смех, и голос с наркоманской хрипотцой сказал:

– Молодец, хорошо держишься. Сейчас дам тебе попить, но ты не зли нас больше, а то мой напарник нервный человек. Он и убить может, сечешь?

С этими словами меня резко приподняли над полом, и я оказался сидящим на стуле. Выяснилось, что ноги мои связаны скотчем. Наконец удалось разглядеть их. Один, как я уже говорил, был тем самым, кто вместе с Мурейко заходил в интернет-кафе, другой, что ударил меня ногой, оказался незнаком. Его длинное, почти лошадиное лицо уже не смеялось, а угрюмо уставилось на меня, чуть оскалив громадные, желтые зубы.