Смерть по-соседски

– Ну и рожа, – прохрипел я, глядя на него и чувствуя приливы тошноты.

Рожа покраснела, надо полагать, от злости, но второй, коротко рассмеявшись, остановил его, когда он уже двинулся в мою сторону.

– Ну чего ты выпендриваешься, Валек? Не доставай Санька, я же просил.

«Наркоман» говорил спокойно, но было видно, что ему доставляет удовольствие, как я донимаю его напарника. Он налил в граненый стакан воды и поднес к моим губам. Я отпил глоток. Вода чуть освежила горевшие после удара внутренности.

– А если я захочу отлить, поможешь мне не обрызгаться? – Мне было все равно, кого из них доводить. Злость на себя, на собственную глупость, душила меня, заставляя говорить опасные слова в моем, прямо скажем, невыгодном положении.

– Валентин, – спокойно ответил хрипловатый, – не советую так вести себя. Я человек спокойный, но при случае могу обидеться, и тогда меня уже никто не остановит.

Угроза, прозвучавшая как приглашение на ужин, показалась много страшней лошадиного лицо его напарника, но Остапа, что называется, уже понесло.

– И что ты сделаешь? Убьешь меня? Так с тебя Мурейко живьем шкуру спустит, сечешь?

– Не спустит, – так же спокойно, не повышая голоса, ответил «наркоман». – А про диски ты нам как миленький расскажешь, верно, Санек?

– Запоет как Пугачиха в молодые годы! – громко заржал мордатый. Оказывается, он тоже умел шутить. По-своему.

Я промолчал. Не потому что нечего было ответить. Если по части храбрости я не в первых рядах, то уж среди язвительных существ мне наверняка нашлось бы почетное место. А промолчал потому, что в мою искалеченную голову явилась идея, и я прикладывал невероятные усилия, чтобы никто из этих типов даже не подумал, что я еще на что-то способен.

Но хрипатый «наркоман», видимо, что-то заподозрил.

– Ты смотри, Валя, не вздумай брыкаться, все равно не получится. Начнешь лягаться или еще чего, так мы тебе перед смертью ногу сломаем или руку. А может, и то, и другое. Нам все равно, верно ведь, Санек?

Он постоянно спрашивал у своего напарника, и в этом был определенный плюс. Несмотря на то что в этой паре хрипатый явно был старшим, ему вряд ли хотелось оказаться крайним, в случае чего. То ли на них подействовало то, как я расправился с киллерами в «Метрополе», то ли у него были четкие указания от Мурейко. Я не знал, но это было не важно. Моя полусумасшедшая идея родилась тогда, когда я только подозревал, что он ничего не станет решать без согласия мордатого. И сейчас это подозрение только укрепило во мнении, что надо подождать и постараться не быть искалеченным до тех пор, пока не решу, что пора. Впрочем, наверное, было уже пора.

Я посмотрел на него и, делая вид, что мне очень нехорошо, что полностью соответствовало истине, тихо попросил:

– У меня болит живот, – и, кивнув в сторону мордатого, добавил: – Спасибо ему.

Он посмотрел на меня и спросил:

– И что?

– Здесь есть туалет?

– А джакузи тебе не нать? – вновь заржал мордатый. Ему явно нравились собственные «остроты», наверное, он даже находил их чрезвычайно умными.

– Нужен унитаз, иначе у вас очень скоро так запахнет, что вряд ли даже твой шнобель выдержит. Если уж собрались меня убивать, так хоть не в таком виде, – я помолчал секунду, – сами же потом выносить будете.

– А что это ты так о наших носах заботишься? – подозрительно глядя на меня, спросил «наркоман».

– Плевал я на ваши носы! Просто в туалет надо! – Ссовершенно искренне ответил я, удивляясь, почему мордатый не отреагировал на «шнобель».

Старший задумчиво посмотрел на меня, потом на своего напарника и спросил, обращаясь к нему:

– Что, дадим ему покакать перед смертью?

Мордатый взглянул на меня.

– А штаны ты ему спускать будешь?

– Нет, ты, – ответил «наркоман».

– А почему это я?! Лично мне по барабану, пусть хоть в штаны наложит, – он демонстративно отвернулся.

– Видишь, Валентин, Санек не хочет тебя обслуживать, а мне не положено. Я за тебя головой отвечаю, так что или терпи, или давай в штаны, – и улыбнулся, в первый раз, наверное. Я даже подумал, что улыбка у него добрая.

– Жаль, потому что терпеть я больше не могу. – Это была неправда, но надо было выдержать свою роль до конца. Я слегка поднатужился и громко пукнул.

– Эй, ты чего?! – заорал Санек, – ты того, прекращай воздух портить.

– Я же говорил, не могу терпеть, – меня утешала мысль, что если и не удастся выполнить задуманное, так хоть потравлю их напоследок.

Я сконцентрировался, собирая внутренние газы, и снова пукнул.

– Фу, блин, ты чего такой вонючий?! – Санек неожиданно оказался нежным существом, запах ему, видите ли, не понравился. На радостях я испустил газы еще раз.

– Ты, урод! – заорал он. – Еще раз пернешь, придушу тебя, и точка, понял?!

– Понял, – сказал я и еще раз повторил запрещенное. То ли шаурма так действовала, то ли от страха, но я походил на мини-Газпром. Ко всему прочему, меня сильно подташнивало, а во рту появился нехороший привкус, как бывает при отравлении. Может, и в самом деле, шаурма, от которой даже собака отказалась, была нехорошей?