Смерть по-соседски

– Очень мало шансов, что я оставлю тебя в живых. Но один все же есть. Ты скажешь, где находится Ефимцева, и я, так и быть, не стану тебя убивать. Считать до трех не буду. Просто скажи где или не говори.

Он что-то прошипел, и это было очень похоже на шипение раненой змеи. Хотя откуда мне знать, как шипят змеи, когда им выкалывают один глаз?

– Не понял, – я старался сдерживать себя, но мне с трудом удавалось это.

– Не знаю! – услышал я, но этот ответ меня никак не устраивал.

– Неправильный ответ, – где-то я слышал подобный диалог в схожей ситуации, но не мог вспомнить где, – еще раз, где девушка, или я пойду, а ты останешься. С ним, – я указал на неподвижно лежащую «гориллу», но майор явно не видел ничего.

– Иди на хрен! Не знаю, ясно?! – он уже не сдерживался. Да и к чему?

– Ладно, – я ничуть не обиделся на адрес, по которому он меня послал, – тогда я пошел?

Он прошипел что-то про мою мать, но я не стал прислушиваться. Подойдя к нему, я наклонился и резко ударил его пистолетом по голове. Майор отключился. Не испытывая ни малейшего смущения, я обыскал его – находки были удивительны. Во-первых, обнаружился смартфон полковника Осипова, во‐вторых, тот самый ключ с номером 32. Следующая находка была еще интересней. Я вытащил из внутреннего кармана бесчувственного майор блокнот, в котором на последней странице значился адрес по Кутузовскому проспекту и инициалы – Л.Е.С. И номер телефона, который был мне знаком. Это был Ленин номер. Инициалы, по всей видимости, тоже принадлежали ей. Л., наверное, было от мужа, она еще при первой встрече сказала мне, что теперь у нее фамилия, как у знаменитого певца советской эстрады, Е. означало Елена, С., вероятно, имя ее отца, которого звали, кажется, Сергей.

В блокнотике также имелись адрес Ефимцевой, мой и список телефонных номеров, которые могли бы заинтересовать кое-кого. Я перевернул его на живот и обыскал карманы пиджака, в котором обнаружился также телефон одного из тех, кто пытался прикончить меня еще в «Метрополе». Нажав на папку «Мои фотографии», понял, что не ошибся. Также обнаружился еще один смартфон, предположительно самого майора, и мне подумалось, что, порывшись в нем, можно будет обнаружить много чего интересного. Еще я нашел пачку денег, которые были отобраны у меня, документы на имя Семена Павловича Мурейко, две запасные обоймы, бумажник с визитками и кредитками нескольких банков. Последнее почему-то не удивило.

Пару носовых платков, пакетик с белым порошком, кусок черного, похожего на пластилин, вещества, все это я оставил рядом с ним. Наркотики меня никогда не интересовали. Больше ничего не было. Пора было уходить. Я встал, раздумывая, стоит ли оставлять его в живых, и, наведя на него пистолет, стал отсчитывать до трех.

Сказал про себя: «Три!», но не выстрелил. Не смог. Ну не могу я стрелять в человека, который мне не угрожает. По крайней мере в данную минуту. Проклиная себя за излишнюю слабохарактерность, пошел в сторону двери, на пороге которой лежал громила. Только сейчас я заметил две двадцатилитровые канистры, стоявшие рядом с дверью, и понял, почему так сильно пахнет бензином. Они собирались устроить здесь что-то вроде пожара 1812 года. Что ж, я помешал сжечь исторический памятник, и может, благодарные потомки когда-нибудь вспомнят мой маленький вклад в сохранность исторического облика города.

Я осторожно перешагнул через громилу, ожидая, что он сейчас очнется и схватит меня своими ручищами, но громила не шевелился, и, быстро пробежав через огромный банкетный зал, через пару секунд я был возле лестницы.

Уже выходя из квартиры, я вспомнил про типа, которого оглушил, но мог бы этого и не делать. Он стоял передо мной. Точнее не стоял, а прыгал. Что-то тяжелое, как шар от боулинга, врезалось мне в живот, и, согнувшись от непереносимой боли, я понял, что это была его нога.

Я упал, и это спасло меня от следующего удара, который наверняка размозжил бы мне голову. Промахнувшись, нападавший потерял равновесие и взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие. Из последних сил я ударил ногой по его опорной ноге, и Аркадий, а это был именно он, рухнул как подкошенный. Я видел, как подпрыгнула его голова, ударившись о каменный пол, и снова упала. Затем наступила тишина. Никто не шевелился…

Часть восьмая

Я в который раз за последние дни ощущал себя выброшенной на берег рыбой, так и не научившейся дышать земной атмосферой, а мой последний противник, кажется, и вовсе не дышал. Путь был свободен, но сил, чтобы встать, не было никаких, и я лежал, кривясь от боли и мечтая о смерти. В голове что-то щелкало, как в свихнувшемся компьютере, который на все запросы отвечает: «Программа выполнила недопустимую операцию. Перезагрузить компьютер?»