Читаем Смерть после жизни (СИ) полностью

— Да я не боюсь, — пожал плечами Бродяжник, не теряя хорошего расположения духа. — Просто не принято имя Врага лишний раз произносить. Ты лучше меня должна в этом разбираться, если правда родом из Харада. Морготу харадримцы жертвы приносят.

Почти мгновенно осушив полный до краев кубок, девушка слегка закашлялась и рассмеялась так громко, что услышали, наверное, даже в общем зале. Благо, сегодня там было гораздо тише обычного.

— Мне надо идти, Морин, — мягко сказал Арагорн, с сожалением поглядев на пустую бутылку. То самое, никогда еще не подводившее его особое чувство дало понять, что краткий отдых закончился, так толком и не начавшись. — Я не оставлю тебя, не волнуйся.

— Арагорн… ты куда? — чуть запинаясь, спросила она, не торопясь пропускать его к двери. Следопыт даже не успел заметить, как она оказалась рядом, стоило ему только встать.

Он и сам не знал точный ответ, зачем хочет прямо сейчас спуститься вниз. Просто пришло понимание, что это необходимо сделать, и быстро.

— Я вниз, Морин, но ты лучше…

Девушка помотала головой и, хихикая, чуть не упала прямо ему на грудь.

— Я с тобой… просто посижу там. Не буду мешать… бороться со злом. Кстати, для этого тебе не надо… никуда ходить, нуменорец.

А вот не надо было наливать ей так много. Теперь отправить ее спать можно только одним способом — собственноручно снять платье, затолкать в постель и запереть дверь снаружи, но Арагорн все же предпочел обойтись без насилия. Хотя искушение решить проблему так легко и просто было почти непреодолимым.

— Я не нуменорец… Нуменор давно разрушен, — машинально ответил Арагорн, мягко убирая от своего лица ее тяжелые черные пряди, чьи щекочущие прикосновения мешали сосредоточиться и нормально вдохнуть. — Я расскажу тебе, как, если хочешь, в более подходящее время. А пока… лучше останься здесь, Морин.

— Но ты все равно… нуменорец, — перестав наконец смеяться, совершенно серьезно произнесла она, окинув его с ног до головы странным взглядом. — И со мной все прекрасно, было и гораздо хуже. Только помоги мне… немного. — Она чуть пошатнулась на каблучках, в очередной раз уткнувшись лицом ему в шею.

— Ладно! — испытывая сильное желание крепко выругаться, Арагорн медленно спустился по лестнице под прицелом десятка пар глаз, поддерживая не слишком уверенно стоявшую на ногах Морин под руку. Убедить ее прилечь отдохнуть так и не удалось, да и времени на уговоры не было. Следопыт от души постарался вложить в ответный взгляд все невысказанное, отчего любопытствующие смутились и поспешили отвернуться.

Толпа посетителей для нехитрого времяпрепровождения с кружкой пива и сплетнями худо-бедно собралась заново. Знакомые все лица… хотя нет, он никогда не ошибается. Четверо молодых хоббитов, казалось, веселились вместе со всеми, вполне освоившись в ярко освещенном пламенем камина и многочисленными подсвечниками прокуренном зале.

Клубы табачного дыма не давали как следует рассмотреть их лиц, но следы тревоги и напряжения, не прошедшие и после доброй кружки пива, были заметны даже издали. Взгляду следопыта, по крайней мере, остальные вполне могли ничего особенного не замечать.

— Посиди пока здесь… — Арагорн на секунду отвлекся, показывая на свой любимый стол в дальнем углу у камина. — Но пиво пить не советую.

Хотя, с другой стороны, возможно, это выход, ему сейчас совершенно не до нее.

Один из хоббитов, излишне расслабившись за уже не первой кружкой, начал со смехом рассказывать трактирщику и собравшимся рядом случайным знакомым о знаменитом Угощении на день рождения Бильбо. Посторонние мысли разом отступили далеко за край сознания, а как следопыт преодолел отделяющее его от хоббитов расстояние, не смог заметить никто.

— Прерви его, быстро, — объясняться с темноволосым хоббитом, Фродо, как сказал Гэндальф, было некогда. Вот же… он должен был сегодня сидеть здесь весь вечер и ждать их, тогда не упустил бы момент.

К счастью, Фродо спорить не стал, хотя и испугался, что-то во взгляде и голосе Арагорна всегда действовало безотказно в критические моменты. Казалось, опасный инцидент все же удалось замять, но…

Голоса разом смолкли, все дружно ахнули и замерли на месте, приоткрыв рты, кто-то даже поперхнулся или облился пивом. Ни с того, ни с сего подскользнувшийся Фродо плашмя упал на пол, и неожиданно исчез, не успев его коснуться.

— Что случилось? — удивленно спросила Морин у случайно (или нет, любопытство нередко побеждает даже самый сильный страх) оказавшейся рядом хоббитянки. Трактирная служанка, до сих пор не сводившая с нее возбужденно блестевших глаз, теперь таращилась на Наркиса, точнее, на неуклюжего молодого хоббита, секунду назад умудрившегося споткнуться на ровном месте поблизости от хозяина. Коротышка с невыносимо глупым видом сидел на полу, бессмысленно шаря по сторонам полубезумным взглядом.

— Он же пропал, — умирающим голосом пробормотала Линда, как ни в чем не бывало прижимаясь к порождению тьмы. Про бессовестную черноволосую девку она думала именно так, с первого взгляда и до сих пор. — Не видишь, что ли?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Товстоногов
Товстоногов

Книга известного литературного и театрального критика Натальи Старосельской повествует о жизненном и творческом пути выдающегося русского советского театрального режиссера Георгия Александровича Товстоногова (1915–1989). Впервые его судьба прослеживается подробно и пристрастно, с самых первых лет интереса к театру, прихода в Тбилисский русский ТЮЗ, до последних дней жизни. 33 года творческая судьба Г. А. Товстоногова была связана с Ленинградским Большим драматическим театром им М. Горького. Сегодня БДТ носит его имя, храня уникальные традиции русского психологического театра, привитые коллективу великим режиссером. В этой книге также рассказывается о спектаклях и о замечательной плеяде артистов, любовно выпестованных Товстоноговым.

Наталья Давидовна Старосельская

Биографии и Мемуары / Театр / Документальное
Таиров
Таиров

Имя Александра Яковлевича Таирова (1885–1950) известно каждому, кто знаком с историей российского театрального искусства. Этот выдающийся режиссер отвергал как жизнеподобие реалистического театра, так и абстракцию театра условного, противопоставив им «синтетический театр», соединяющий в себе слово, музыку, танец, цирк. Свои идеи Таиров пытался воплотить в основанном им Камерном театре, воспевая красоту человека и силу его чувств в диапазоне от трагедии до буффонады. Творческий и личный союз Таирова с великой актрисой Алисой Коонен породил лучшие спектакли Камерного, но в их оценке не было единодушия — режиссера упрекали в эстетизме, западничестве, высокомерном отношении к зрителям. В результате в 1949 году театр был закрыт, что привело вскоре к болезни и смерти его основателя. Первая биография Таирова в серии «ЖЗЛ» необычна — это документальный роман о режиссере, созданный его собратом по ремеслу, режиссером и писателем Михаилом Левитиным. Автор книги исследует не только драматический жизненный путь Таирова, но и его творческое наследие, глубоко повлиявшее на современный театр.

Михаил Захарович Левитин , Михаил Левитин

Биографии и Мемуары / Театр / Прочее / Документальное