Смерть после жизни (СИ)

— Не будет ей здесь жизни… никакой. — Руки трактирщика дрожали, как после тяжелой болезни или недельной попойки, а глаза лихорадочно блестели страхом и какой-то больной решимостью.

О, Эру… дай сил не сорваться и не пожелать этим… пригорянам чего-то совсем нехорошего. Или даже не сделать, под горячую руку.

После напряженной бессонной ночи гудела голова, леденящий душу злобно-разочарованный вой назгулов стоял в ушах до сих пор. Неудивительно, что после такого тут все с ума посходили, увы. Времени на долгие уговоры и бесплодные попытки все уладить не было, да и смысла тоже.

Судя по настрою Наркиса, раз даже и он теперь туда же.

Оставалось только или действительно взять девчонку с собой в Раздол, или оставить здесь, чтобы ее на костре сожгли… добрые жители. Возможно, это ничуть не преувеличение. «На тракте ее оставить подальше от Бри»… тогда уж в лес отвезти и к дереву привязать, чтобы наверняка.

В появлении на улицах Бри черных всадников, разгромивших комнату хоббитов, и во вчерашнем исчезновении Фродо (угораздило же его случайно кольцо надеть) виновата исключительно она и ничего им не докажешь.

Как-то совпало все… некстати и крайне неудачно. Тем более и нет у него возможности пуститься в объяснения, что на самом деле случилось вчера.

Чистой воды безумие везти ещё и девчонку через леса и болота Глухоманья, с преследующими по пятам кольценосцами. Наверное, оставить ее здесь было единственным верным решением, слишком многое поставлено на карту. Но он просто не мог так поступить.

Тем более, судя по шуму и крикам, доносящимся снизу, дело принимало скверный оборот.

— Провалиться им всем в Пустоту! — все-таки выругался следопыт, с видимым усилием убирая руку от меча.

— Доедайте быстрее, — уже в дверях бросил он как ни в чем не бывало продолжавшим жевать хоббитам. — И поклажу с пони уберите.

Еле сдерживаясь, чтобы не отвесить кому-нибудь оплеуху — давно уже его так не выводили из себя — Арагорн протиснулся к кухонной двери и настолько сильно дернул засов, что он треснул пополам, безоговорочно уступив напору закаленного в многочисленных стычках с порождениями Тьмы потомка нуменорских воителей.

— Зачем вы ее там заперли, совсем с ума посходили?

Опасения, что девчонка задохнулась от дыма — в печке явно что-то сгорело, даже сквозь закрытую дверь глаза резало, или эти олухи что-то с ней сделали — к счастью, не оправдались. Морин тут же сама выскочила наружу, как кошка из воды, налетев на него. Ее волосы насквозь пропитались запахом гари, а щеки намокли от слез и горели лихорадочным румянцем, но больше никаких ран или повреждений заметно не было.

— Ты на них обиделась, или болит что-то? — утешать плачущих женщин и детей Бродяжник и в более подходящей обстановке не особо умел. Морин он с уверенностью отнес к последним, благо семидесятилетняя разница в возрасте иного выбора не оставляла.

— Нет… оно само как-то… не знаю почему… от дыма. — Морин отвернулась в сторону, изо всех сил стараясь сделать вид, что ничего не было, не думала она плакать, всем показалось. Естественная и обычная реакция девушки ее возраста, потоки слез и забившийся нос то есть, почему-то сильно смутила ее и заставила злиться на саму себя, как что-то странное и неприличное.

— Ну и все значит, умойся и пошли… едем в Раздол. — Арагорн слегка удивился, заметив как на ее лицо набежала тень, словно ей в Мордор поехать предложили, или еще куда похуже. — Насильно не потащу, можешь тут остаться… но я бы не советовал. Постой… так ты недалеко уйдешь.

Арагорн усадил все еще шмыгающую носом и вытирающую глаза девушку на стул, и, чуть приподняв подол, с нескрываемым неудовольствием снял одну из туфель.

— Это не пойдет, нормальную обувь найдите… какой болван туфли на каблуках ей дал?

— Хорошие они, — страх перед колдуньей постоянно боролся в бойкой языкастой служанке с желанием ей нахамить. — У нее ноги кривые просто, в любых спотыкаться будет.

Морин молча схватила туфлю и изо всех сил запустила ее в Линду, служанка вскрикнула и осела на пол, получив каблуком по лбу. Вторую, прежде чем удивленный Бродяжник успел ей помешать, столь же метко швырнула в трактирщика. Слезы на ее щеках почти полностью высохли, только ресницы еще оставались мокрыми и слипшимися, а настроение кардинально сменилось на воинственное.

Пробормотав: «Я убью тебя!», девушка с неожиданной резвостью соскочила со стула и попыталась броситься на хоббитянку.

Но устроить драку Арагорн ей не позволил, перехватил за руку и крепко прижал к себе, приподняв над полом.

— Побереги силы, в пути пригодятся, — пристально глядя в ставшие почти черными от вспыхнувшей ненависти глаза, подчеркнуто спокойно сказал он. Надо всем брать себя в руки, в том числе и ему. — Но только по делу, и когда я скажу. Будешь плохо себя вести — выгоню, где мы ни были. Поняла?

— Да… — неожиданно легко согласилась Морин, не пытаясь освободиться из захвата. Арагорн приготовился, что она начнет брыкаться, кусаться и бунтовать, но девушка просто замерла, затаив дыхание.