Смерть в облаках. Убийства по алфавиту. Убийство в Месопотамии. Невероятная кража. Родосский треугольник

— Он тоже приходил?

— Нет, он пока в Америке.

— Может ли миссис Ричардс пролить свет на возможную причину убийства ее матери?

Адвокат покачал головой.

— Она ничего не знает о Жизели. И в самом деле, она не помнила даже девичью фамилию матери, хотя директриса и упоминала ее когда-то.

— Похоже, ее появление не поможет нам разгадать загадку убийства, — заключил Фурнье. — Должен сказать, я никогда на это и не надеялся. Я в данный момент разрабатываю совсем другую версию. Мои расследования сузили круг подозреваемых до трех персон.

— Четырех, — поправил Пуаро.

— По-вашему, четырех?

— Я отнюдь не настаиваю на четырех, но согласно вашей собственной теории вы не можете ограничиться тремя. — Он внезапно взмахнул руками. — Два мундштука, курдские трубки и флейта. Друг мой, не забывайте о флейте.

Фурнье, видимо, собирался что-то возразить, но в этот момент дверь открылась и пожилой клерк прошамкал:

— Дама возвратилась.

— Ну вот, теперь вы сами познакомитесь с наследницей, — проговорил Тибо. — Входите, мадам. Позвольте представить вам мосье Фурнье из Сюртэ, который здесь, во Франции, расследует убийство вашей матери. Это мосье Эркюль Пуаро — может быть, вы о нем слышали, — он любезно согласился помочь нам, мадам Ричардс.

Дочь Жизели оказалась шикарной молодой брюнеткой. Одета она была просто, но чрезвычайно элегантно.

Она всем по очереди протянула руку и пробормотала несколько подобающих случаю фраз.

— Боюсь, господа, что не выкажу перед вами дочерних чувств. Ведь я всю жизнь прожила, в сущности, сиротой.

В ответ на расспросы Фурнье она тепло и с благодарностью вспомнила мать Анжелику, директрису «Инститю де Мари».

—¹

Она всегда относилась ко мне с исключительной добротой.

— Вы оставили институт — когда, мадам?

— Когда мне исполнилось восемнадцать, мосье. Я начала сама зарабатывать на жизнь. Какое-то время была маникюршей. Потом работала в ателье мод. С мужем я познакомилась в Ницце, как раз перед его отъездом в Штаты. Потом он снова приехал по делам в Голландию, и мы поженились в Роттердаме[82] месяц назад. К сожалению, ему пришлось вернуться в Канаду. Меня задержали здесь, но я собираюсь присоединиться к нему.

Анни Ричардс говорила по-французски бегло и непринужденно. Ведь, в сущности, она была больше француженка, чем англичанка.

— Вы узнали о трагедии. Откуда?

— Естественно, я читала об этом в газетах, но я не знала, то есть мне в голову не пришло, что жертва преступления — моя мать. Затем здесь, в Париже, я получила телеграмму от матери Анжелики, в которой она сообщила мне адрес мэтра Тибо и напомнила девичью фамилию матери.

Фурнье задумчиво кивнул.

Они еще немного поговорили, но было ясно, что миссис Ричардс мало может помочь в поисках убийцы. Она ничего не знала о жизни матери.

Выяснив, в какой она остановилась гостинице, Пуаро и Фурнье откланялись.

— Вы разочарованы, топ vieux, — проговорил Фурнье. — У вас ведь были какие-то соображения относительно этой девушки? Вы ведь думали, что она самозванка? А может, вы и до сих пор остались при своем мнении?

Обескураженный Пуаро покачал головой.

— Нет… я не думаю, что она самозванка. Доказательства, что она та, за кого себя выдает, достаточно убедительны… И тем не менее, у меня странное чувство, что я где-то ее уже видел — или что она кого-то мне напоминает…

— Сходство с покойной? — неуверенно подсказал Фурнье. — Конечно же нет.

— Нет, совсем другое… не могу вспомнить. Кого-то она мне определенно напоминает…

Фурнье взглянул на него с любопытством.

— По-моему, вас с самого начала заинтриговала эта скрываемая от всех дочь.

— Разумеется. — Пуаро поднял брови. — Если кто-то что и получает в результате смерти Жизели, так эта молодая дама, и причем звонкой монетой.

— Верно, но что это нам дает?

Пуаро погрузился в размышления. Наконец он заговорил:

— Друг мой — этой девушке переходит весьма большое состояние. Стоит ли удивляться, что с самого начала я начал подозревать именно ее. В самолете были три женщины. Одна из них, мисс Венеция Керр, в рекомендациях не нуждается и принадлежит к весьма почтенному роду. Но две другие? С той минуты, как Элиза Грандье высказала предположение, что отец ребенка мадам Жизели — англичанин, я не мог отделаться от мысли, что одна из двух оставшихся вполне может оказаться этой дочерью. Возраст у обеих подходящий. Леди Хорбери вышла из хористок, прошлое ее довольно туманно и выступала она под сценическим именем. Мисс Джейн Грей, как она сама мне сказала, воспитывалась в приюте.

— Вот оно что! — воскликнул француз. — Вот значит, от чего вы отталкивались. Наш друг Джепп сказал бы, что вы перемудрили.

— Это верно, он всегда говорит, что я все усложняю.

— Вот видите!

— Но он неправ — я всегда иду самым простым путем. И никогда не пренебрегаю фактами.

— Но вы разочарованы? От Анни Моризо вы ожидали большего?

Они входили в гостиницу Пуаро. Предмет, лежавший на стойке перед администратором, напомнил Фурнье об их утреннем разговоре.