Смерть в Раю (СИ)

– Ну, это было часа в два дня, когда я приехал. Билли был – он ругался и кричал, что лопнуло его терпение. Почти все хастлеры тоже торчали в баре, кроме Стайлера и тех, что разъехались на выходные по домам. Но Орж в последнее время в затворника превратился – нервы совсем никакие, потому я не удивился совсем. Бармен наш был прежний…

– А Сьюзи Крам?

– Сьюзи? – Давид обернулся через плечо, чтобы посмотреть на хрупкую женщину, о чём-то увлечённо разговаривающую с Ромовым, и мягко улыбнулся. В глазах этого человека читалась давняя безнадежная влюбленность. – Ну, она спустилась на шум, когда уже я волок Келли к машине и предложила помочь подвезти его до дома. По правде, тяжеловато было, Келли же плечистым таким был, что ух! И высоким. Еле в машину усадили. Сьюзи добрая, никогда не остаётся равнодушной к бедам других. Вот взять хотя бы Стайлера – он так трагично воспринял смерть Астайле, что Сьюзи пришлось больше недели его успокоительными поить. Она и настояла на том, чтобы Билли на время его от работы отстранил, и дома у Оржа возилась с ним, пока тот в себя не пришёл.

– Да, это очень трогательно, – хмыкнув, комментировал Бергот. – Скажите, Стоун, а во сколько вам Билли позвонил в тот день?

– В одиннадцать утра где-то.

– А в два вы приехали, так? – уточнил Бергот и Стоун согласно кивнул. – Полчаса потратили на Келли и полтора на дорогу. В четыре приехала полиция.

– Всё верно.

– Соответственно с одиннадцати до полтретьего все возились только с Келли. – Лазар улыбнулся и протянул Стоуну руку для рукопожатия. – Спасибо, вы очень мне помогли.

– Не за что, господин Бергот. Надеюсь, вы поймаете этого психа.

– О, непременно.

Лазар расплатился за свой кофе и направился к себе в комнату; по пути поздоровался со Сьюзи и Ромовым и только теперь повернул голову туда, где был вход на кухню – там стоял Орж, стоял и глядел на него, комкая в руках полотенце для посуды. Стайлер неловко улыбнулся Лазару и тот услышал, как Александр презрительно фыркнул.

– Он вас что, так клеит? – спросил он у Бергота. – Вот дурак.

Орж опустил глаза и вернулся на кухню.

– Прекрати, Алекс, – неожиданно вмешалась Сюзи, поднимаясь с места. Она оправила подол своего шерстяного платья и доброжелательно улыбнулась хмурому Берготу. – Лазар, скажите нам, что-нибудь прояснилось в деле Астайле? Мальчики всё ещё бояться.

– Вы извините меня, Сьюзи, но пока мне нечем вас утешить, – Бергот был вежлив и твёрд. – Прошу прощения, у меня дела.

Крам понимающе улыбнулась, а Александр разочарованно закурил.

Лазар поднялся к себе. Он ожидал чего-то, потому что поймал себя на мысли, что всё время поглядывает на дверь: и пока гладил сорочку, и пока наводил порядок на рабочем столе, и после, когда перебирал вещи в комоде. Ждал ли он Стайлера? Он и сам не знал, но только когда в его комнату без стука вошел Ромов, Бергот испытал неприятное чувство обиды – она была такой мизерной и лёгкой, что другой бы и не заметил, но не Лазар.

– Можно? – Александр мило улыбнулся, подошёл к Берготу, чтобы ненавязчиво забрать из его рук совсем новые боксеры и положить их в открытый ящик комода. Александр взглянул в глаза Лазара, обнял его обеими руками за шею. – Не говори ничего, – шепнул он, и жарко припал губами к губам Бергота.

Целовался Ромов хорошо, так хорошо, что Лазар поначалу инстинктивно обнял его, и ответная страсть затопила на миг помутившийся разум, но потом происходящее стало неприятным, а минутой позже совершенно отвратительным. Бергот слегка оттолкнул Ромова.

– Вон, – чётко выдохнул он, и ото льда в его голосе атмосфера резко изменилась.

Александр рассмеялся ему в лицо и указал взглядом на пах, в котором у Лазара становилось жарко.

– Слишком узкие джинсы у тебя, а так бы поверил, – сказал он и снова обнял полицейского, потерся бёдрами о твёрдую выпуклость за ширинкой штанов. – Ну, давай… Чего же ты? – шептал нетерпеливо Ромов в губы Лазара, и в чёрных красивых глазах хастлера плясали черти. – Вижу, что хочешь. Идём же в постель, красивый мой… Идем.

И Лазар пошёл. Точнее они пошли вдвоём, не размыкая объятий и целуясь почти беспрерывно, а потом упали на белые простыни. Лежа на спине, Бергот послушно позволял раздевать и целовать себя, но когда Ромов снял штаны и попытался оседлать его бёдра, Лазар ухватил его за волосы и ткнул лицом в свой пах.

– Ртом поработай, – приказал он совсем не нежно, не разжимая пальцев в чёрных волосах.

– О, так мы грубость любим, – Александр улыбнулся в ответ и взялся за дело. Он не знал, что раньше ни с кем и никогда Лазар Бергот не вёл себя настолько по-свински.