Поначалу она с трудом понимала, что он говорит. Оцепенела под взором его холодных, как у амфибии, глаз. Прежде Гидеон Имс никогда не смотрел на нее, – во всяком случае, открыто. Обычно просто скользил по ней взглядом, как по привычной вещи – ведерку с углем или скамеечке для ног. Брайди почувствовала, что ее бьет дрожь. Дыхание перехватило, кровь ревела в ушах, сердце выстукивало дробь, предупреждая об опасности.
И разум откликнулся. Разве она не проявляла бесстрашие перед лицом лондонских грубиянов и головорезов, среди которых встречались поистине отвратительные типы? А сейчас трепетала перед мальчишкой, словно мышь, застывшая в ужасе под нависшей над ней кошачьей лапой.
Сердце сказало: «Бойся его», и разум повиновался.
Парализованная страхом, она тем не менее отметила, что Гидеон красив, как молодой бог. Черты лица правильные, идеальные: прямой нос, твердый подбородок, длинные ресницы. Золотисто-каштановые волосы зачесаны назад, образуя над головой яркий ореол. Улыбаясь, он сверкал ослепительно-белыми зубами; если хмурился, лицо его все равно оставалось прекрасным.
Он задал Брайди два вопроса, повторяя их до тех пор, пока она его не поняла. Пока звуки, слетавшие с его чудесных выразительных губ, не сложились в слова:
А затем Гидеон поведал ей одну историю.
– В былые времена, – начал он…