Смерть за добрые дела

Но их проверенная годами дружба теперь тоже обретала новые оттенки. Толик начал дарить ей цветы. На скучной биологии вместо скелета лягушки пытался набрасывать ее портрет. Когда по давней традиции резались в подкидного, начал садиться поближе, заглядывать в карты, жарко дышать в ухо.

Маринка отталкивала, возмущалась:

– Ты такой же, что ли, как все они?

А парень серьезно отвечал:

– Они тебя просто хотят. А я – люблю. Всю жизнь.

Новые отношения Маринку пугали и будоражили. Девочка пыталась понять: а кого любит она сама? С Толиком – надежно, уютно, скучно. А с Юркой – круто, но страшно. Да и мать постоянно пугала: «Смотри, в подоле не принеси».

Она по-прежнему сидела за одной партой с верным рыцарем. Но Юрика и прочих звездных-ярких окончательно не отваживала. Идти с ними в кафе «Космос» или в бар «Москва» не решалась, но импортной жвачкой (по тем временам страшный дефицит) угощалась с удовольствием.

Толик страдал. Ревновал. Однажды от конкурентов крепко получил – на разборе у директора, впрочем, настаивал, что просто упал и ударился лицом о кафельный пол.

Он по-прежнему провожал Марину после школы. И она – в конце концов, ей скоро шестнадцать! – даже позволяла ему себя целовать. А если одноклассник пыталась перейти к более решительным действиям, строго говорила:

– Ты ведь говорил, что не такой, как они!

И Толик покорно отстранялся.

Однажды в конце октября шли вдвоем к ее дому через парк. Вечерело (шесть уроков, классный час, а потом по традиции еще в карты играли). Моросил дождь. Одноклассник пытался укрыть ее под смешным клетчатым зонтом, но капли с него постоянно попадали Маринке за шиворот. Ледяной ветер прохватывал тонкую курточку, и девушка думала, что надо было все-таки согласиться добираться домой с Билалом – тот звал подвезти на родительской машине с шофером.

Ближе к концу пути морось сменилась мелким снегом, и Маринка решила, что сейчас она от холода просто умрет. Как раз проходили мимо заброшки (исследованной еще в младших классах), поэтому предложила:

– Давай погреемся?

Окна в здании давно выбиты, но под крышей хотя бы мерзкие снежинки перестанут под курточку залетать.

Толик прислушался:

– Там кто-то есть.

В заброшку частенько наведывались алкаши, и хотя Маринка сама понимала, что с деклассированным элементом лучше не пересекаться, все равно заворчала:

– Умру я от холода из-за тебя!

– Бери мою куртку.

Героически начал расстегивать молнию, но снять не успел. В ощерившемся осколками стекла окне вдруг появилось лицо Юрика. Одноклассник заорал:

– Ба, какие люди! Маринка, Толян! Айда к нам! У нас тут весело. Герка у родителей вискарек изъял. Для дам конфетки с ликером. Ща мафон включим.

– Мы лучше пойдем, – твердо сказал Анатолий.

Но Юра продолжал искушать:

– Вискарек ирландский, нарезочка финская! И «Ригли», чтоб зажевать.

Ветер завывал, легкий снег неуклонно обращался в метель. Мать, Маринка знала, сегодня на халтурке, придет поздно. Уроки на фиг, дома можно сразу юркнуть в постель – та и не унюхает, что дочка пила. Да и финский сервелат она обожала. Поэтому сказала решительно:

– Ладно. Но только на пять минут.

Юрик на правах гостеприимного хозяина обнял ее за плечи – вырываться не стала. Даже приятно: тело горячее, рука уверенная. Куда круче, чем робкие цапанья Толика.

Прошли в комнату, к столу – его роль исполняли несколько брошенных в недострое пустых кирпичных поддонов.

Юрик с Герой пировали с размахом. Действительно, и сервелат имелся, и конфеты, и пепси-кола, чтобы запивать.

Маринка с удовольствием отхлебнула виски из горлышка, и только что ледяное тело сразу начало наливаться приятным теплом. Мать, конечно, всегда нудила, что пить нельзя, особенно с мужиками, но она ведь совсем немножко. И верный Толик рядом, если что, защитит.

Гера включил на портативном «Панасонике» любимую ее группу «Европа». Юрик пододвинул нарезанный толстенными ломтями сервелат и начал убеждать, что «после первой и второй перерывчик небольшой».

– Марина, хватит, – строго сказал Анатолий. – Ты уже согрелась.

Гера – сын дипломата – оборвал одноклассника цитатой:

– Любовь заставляет мир вращаться? Ничуть. Виски заставляет его вращаться в два раза быстрее!

Обернулся снисходительно к Толику:

– Кто сказал, знаешь?

– Хемингуэй?

– Дурак. Комптон МакКензи.

А Марина подумала: «Как же с ними все-таки интересно!»

Смело выпила еще. И когда быстрая композиция сменилась романтичным «Still loving you» от Scorpions, с удовольствием отправилась в объятиях Юрика танцевать. Музыка надрывалась, он держал ее все надежней, крепче. Голова приятно кружилась. И когда Гера вдруг крикнул: «Клиент готов!», даже не поняла, что случилась. Обернулась и в ужасе увидела: Анатолий без движения лежит на полу. Дернулась было к нему – Юрик не отпускал. Гера тоже приблизился, спросил:

– Монетку бросаем?

– Ч-что происходит? – пробормотала испуганно.

Вместо ответа сын дипломата швырнул на грязный пол железный рубль. Буркнул с досадой:

– Решка. Значит, ты первый.

А Юрик грубо начал срывать с нее одежду.