Смерть за добрые дела

– Рот свой закрой! Анатолий – святой человек! Сколько всего сделал для нас!

А Марта лукаво сказала:

– Ну… если до предложения руки и сердца дойдет… я подумаю.

Анатолий неплохо разбирался в людях и понимал: как мужчина он юную горничную не интересует ни капли. Но как владелец соседнего (пусть и более скромного) особняка он для Марты желанная добыча. Девушка неприкрыто завидовала Ангелине («Вот повезло бабе!») и очень хотела утереть хозяйке нос.

«Зачем только тебе самому пустая, глупенькая, жадная юница?» – протестовал здравый смысл.

Но глядел в ее бездонные глаза и понимал: все отдаст, только чтобы Марточка была рядом.

Ввиду присутствия родителей ухаживать начал старомодно. Спустя пару дней после вечеринки позвал все семейство на чай. Через неделю – в очередной вечер, когда Ангелина отсутствовала, – пригласил соседей в Большой театр на «Лебединое озеро» (четвертый билет, предназначавшийся для Мартиного отца, пришлось сдавать: тот категорически отказался «смотреть на мужиков в колготках»). Марина с восторгом следила за происходящим на сцене, Марта то и дело переводила бинокль на эффектных дам из партера. Когда Анатолий, украдкой от матери, накрыл ее ладошку рукой, сбрасывать не стала – наоборот, сама сжала его пальцы. И придвинулась ближе – от жара ее юной ножки, обтянутой неуместными в Большом театре легинсами, его словно опалило огнем.

Зевс понимал: делает сейчас страшную глупость.

Но в антракте, когда пили шампанское, шепнул в нежное ушко:

– Выйдешь за меня замуж?

Девушка отвела взгляд от молодого самца (по виду успешного блогера) и радостно выкрикнула:

– Да! Да!!!

* * *

Ангелина Асташина формальностями себя не утруждала. Регистрации по месту проживания семейство Костюшко не имело, разрешения на работу тоже. Но между странами единое миграционное пространство, так что во время редких проверок в Пореченском граждан Беларуси не трясли.

Селиванов легко выяснил: Марта Костюшко явилась в Россию в марте этого года. А уже в апреле они с Самоцветовым отнесли заявление в ЗАГС.

Верные примете, что в мае жениться – всю жизнь маяться, бракосочетание назначили только на июнь. Однако в назначенный день на церемонию пара не явилась. Что же между ними произошло?

Селиванов, прежде чем беседовать с несостоявшимся женихом, решил просмотреть уже имевшиеся в деле протоколы допросов.

Родители Марты (после убийства Асташиной следователи общались с обоими) про жениха дочери вообще не упоминали. Горничная тоже ни словом не обмолвилась, почему ей не удалось получить статус замужней дамы и переехать на законных основаниях в соседний особняк.

Однако имелись любопытные показания соседа из дома напротив. Ломать глаза о протокол, написанный неразборчивым почерком, Селиванов не стал – предпочел прослушать аудиозапись.

– Когда вы в последний раз видели Ангелину?

– Позавчера. В час дня примерно.

– При каких обстоятельствах?

– В окно выглянул. Она из дома на своем «Порше» выезжала и притормозила, чтобы с Толиком поздороваться.

– Толик – это кто?

– Тоже наш сосед. Член правления. Самозванов, что ли, его фамилия. Или Семичастнов. Не помню.

– Вы позавчера весь день были дома?

– Ну да. Воскресенье ведь.

– Во сколько Асташина вернулась?

– Откуда я знаю? Я за ней не следил.

– А кто-нибудь к ним в дом приходил?

– Господи, да что вы прицепились? У меня других, что ли, дел нет – в окно пялиться?

– Может, видели, как кто-то выходил?

– Ну, горничная ее выскакивала. Часа в три.

– Зачем?

– В магазин, наверно.

– Почему вы решили, что в магазин?

– Блин, ну достали! Потому что с пакетом пластиковым. И Толику она сказала!

– Что идет в магазин?

– Вот приставучие! Он со стороны улицы газон свой косил, увидел, подошел к ней. А Марта на весь поселок как заорет: «Да отвали ты от меня, уже за продуктами спокойно не сходишь!»

– А почему так грубо?

– Откуда я знаю?

– Самоцветов, что ли, преследовал ее?