Смотритель

Голос мистера Хэмптона доносился откуда-то издалека. Блэкберн не поднимал голову, потупив взор. Наконец земля перестала раскачиваться.

– Ты меня слушаешь или нет?

– А Джейкоб? – наконец смог выговорить Блэкберн. – Он знает?

– Это тебя не касается. Твое дело – похоронить ее, и это нужно сделать к завтрашнему утру. – Мистер Хэмптон замолчал, вдавил ботинок в траву возле могил дочерей и повернул носок, чтобы оставить след почетче. – Могила будет здесь. Ты меня слушаешь, Гант? Если не хочешь копать сам, я позову Нила Уиза и Бака Мердока.

– Я не позволю рыть эту могилу никому другому, – сказал Блэкберн.

– Мы похороним ее утром, поэтому, если нужна помощь…

– Я сам все сделаю.

– Ну хорошо, – кивнул мистер Хэмптон. – Расскажи, как доехать до фермы ее отца, и дай ключи от грузовичка Джейкоба.

– Я должен сам поехать.

– Ты должен вырыть могилу.

– Успею и то и другое, – возразил Блэкберн. – Как только закончу копать, сразу отправлюсь туда. Всю ночь буду ехать, если придется.

– Нет, Гант. Это машина моего сына, а не твоя, и только я поеду на ней в Теннесси. Хочу раз и навсегда разобраться с этими людьми и больше никогда их не видеть.

Блэкберн помедлил, потом достал ключ из кармана рабочего комбинезона.

– Вот, – сказал мистер Хэмптон, забрав ключ и протягивая блокнот и карандаш, – набросай мне карту, как доехать.

– Мне нужно присесть, – пробормотал Блэкберн, но даже на ступеньке крыльца домика руки все равно продолжали дрожать.

Он вспомнил календарь в доме на ферме Джейкоба и Наоми, на котором был отмечен ожидаемый срок рождения ребенка. Блэкберна поразило, насколько успешно календари лгут, убеждая человека, что мир надежен, что в чем-то можно быть уверенным. Когда рука перестала дрожать, он записал указания, насколько помнил, и вернул блокнот с карандашом.

– Не могу вспомнить название последней дороги, но это грунтовка. Там большой тополь, и нужно свернуть направо.

– Сколько времени занимает поездка?

– Часов семь. Может, чуть больше.

– Вечером Кора заедет проведать тебя. Как я уже говорил, если не будешь успевать, Уиз или Мердок помогут.

– Я успею, – заверил Блэкберн.

Но грузовичок уже скрылся из виду, а Блэкберн все еще не мог найти в себе силы встать со ступенек. «Она не могла умереть», – говорил он себе.

Только мысль о том, что Уиз или Мердок будут рыть могилу вместо него, заставила Блэкберна подняться. Он сходил в сарай за брезентом, потом вернулся за лопатой, мотыгой, трамбовкой и пластмассовым ведром с рулеткой, бечевкой и колышками. Затем сходил за стремянкой. Встав на колени рядом с местом будущей могилы, Блэкберн установил колышек и ногтем подцепил кончик рулетки. Он потянул мягкую тряпичную ленту, словно леску с катушки. Отмерив ровно двести сорок сантиметров, забил второй колышек и натянул между ними бечевку. Забив колышки и натянув бечевку по остальным краям будущей могилы, Блэкберн свернул рулетку с помощью рычажка. Существовали и новые рулетки, размером с навесной замок, без кожаных накладок – просто полированная сталь с кнопкой вместо рычажка. Но пользоваться ими Блэкберну казалось неправильно, особенно сейчас. В отличие от металлической мерной ленты, ткань ложилась на траву очень аккуратно. И после использования она не сматывалась с таким лязгом. Старый способ казался более торжественным, уважительным. Хорошая могила – это все, что он теперь мог сделать для Наоми.

Да и для Джейкоба тоже. Блэкберн представил себе друга, лежащего на госпитальной койке. Наверное, он радуется, думает, что ему повезло выжить и скоро он поедет домой, полагая, что Блэкберн сдержал обещание и позаботился о Наоми. Блэкберн взял в руки мотыгу, покрепче ухватившись за рукоятку, но никак не мог найти в себе силы поднять ее и размахнуться. Приступить к работе значило принять, что могила предназначена для гроба Наоми. Он не выпускал мотыгу из рук, но теперь стоял, опираясь на нее, как на трость.