Смотритель

К концу лета ветви в саду начинали сгибаться под тяжестью плодов. Хотя Блэкберн мог время от времени сорвать яблоко или горсть вишни, ему больше нравилось сидеть на склоне над усадьбой и наблюдать, какую живность привлекает сад: птицы, сурки, олени и еноты, временами даже медведь. Но сегодня Блэкберн пошел туда, где земля становилась ровнее. Перед домом росли цветы, надолго пережившие руки, которые их посадили: фиалки, гортензии и ослепительно яркие тигровые лилии. Позднее расцветут монарды и рудбекии, но бархатцев не будет. Блэкберн сорвал достаточно лилий, чтобы отнести часть на могилу Ледфордов, и остановился перед домом. Крытая жестью крыша провалилась, но ступенчатая труба еще стояла, словно памятник самой усадьбе. На остатки ящика для золы присела лазурная птица, расправила крылья и снова полетела в сторону сада.

Однажды Блэкберн рассказал Наоми, что любит сюда приходить. Она спросила, не грустно ли ему видеть, как то, над чем люди когда-то упорно трудились, превращается в прах.

Блэкберну и в самом деле было немного грустно, но не за место: жизнь здесь по-прежнему кипела. Его печалило, что Ледфорды больше не могут сидеть на крыльце и смотреть, как краснеют и золотятся листья в саду. В те времена красок здесь было больше: тыквы, кабачки, баклажаны расцвечивали каждую осень. Если бы все было нормально, он водил бы сюда Наоми с ребенком собирать яблоки. Может быть, они раскинули бы одеяло, чтобы устроить пикник, а на ферме сделали бы из яблок пюре для ребенка.

Блэкберн вернулся на кладбище. Он заменил вчерашние цветы в вазе, потом пошел в сарай за другой вазой. Смахнув паутину с высокого узкого стеклянного горлышка, он поставил в вазу оставшиеся лилии и отнес на могилу Ледфордов. Полив траву на кладбище, Блэкберн отправился в дом и поужинал. На столе лежал частично собранный пазл, но вместо того, чтобы закончить картинку, он вышел на улицу и стал ждать появления Джейкоба. У ворот кладбища Блэкберн огляделся. В это время суток все вокруг словно погружалось в себя, как будто мир устал и тоже нуждался в отдыхе.

Как и прежде, Джейкоб прошел мимо, не сказав и пары слов, проскользнул на кладбище и встал на колени у могилы Наоми. Текли минуты, и постепенно стали слышны звуки ночи. Сначала сверчки и квакши, потом долгие трели жаб и, наконец, от ручья, протекающего через пастбище, донеслись голоса лягушек-быков. Когда Джейкоб вышел с кладбища, Блэкберн снова предложил другу кофе. Они сидели на ступеньках, медленно прихлебывая из чашек, и не разговаривали, пока Джейкоб не прервал молчание.

– Ты когда-нибудь видел огоньки на Браун-Маунтин?

– Нет, – ответил Блэкберн. – Только слышал о них.

– А я видел. Возил Наоми на обзорную площадку, и она тоже их видела. Там я и попросил ее выйти за меня замуж… Попросил именно там, на земле призраков. Как будто искушал судьбу.

– Не надо так думать, – сказал Блэкберн. – Когда Наоми рассказывала мне о том вечере, она говорила, что в ее жизни не было более радостного момента.

Голос Джейкоба изменился. Хотя Блэкберн и не видел друга, он знал, что тот теперь смотрит на него.

– Когда она тебе это сказала?

– Когда я в последний раз был в Теннесси.

– О чем она еще говорила?

– О будущем ребенке, о цветах, которые посадила, – перечислил Блэкберн. – И о тебе, конечно, о том, что ты пишешь в письмах. Я рассказывал ей о разных случаях из нашего детства.

Они оба умолкли. Ночь становилась все более шумной: когда на небе показались луна и звезды, заорал козодой, перекрикивая лягушек и сверчков.

– Папа предложил продать ферму. Сказал, что будет вести переговоры от моего имени. Я собираюсь разрешить ему. Все равно больше не смогу жить в том доме. – Джейкоб на секунду умолк. – Я видел вскопанную землю. Ты собирался разбить для нее огород?

– Да.

– Наоми не упоминала об этом в письмах.

– Хотел сделать ей сюрприз.

– Сюрприз?

– Просто мне показалось, что ей будет приятно есть овощи прямо с грядки.

Поднялся ветер. Заскрипел флюгер, а вместе с ним и ворота, которые Джейкоб не закрыл за собой. Блэкберн посмотрел на запад и увидел, как небо на мгновение осветилось и сразу потемнело, а потом полыхнуло снова. За всю неделю не выпало ни капли дождя, поэтому Блэкберн надеялся, что гроза свернет в их сторону. У подножья холма в доме Хэмптонов включился, выключился и снова включился свет на переднем крыльце. Как летними вечерами в детстве: сигнал Джейкобу идти домой. Но тот не обратил внимания на призыв родителей, а вместо этого прикурил сигарету, сделал глубокую затяжку и с долгим выдохом выпустил дым.

– Преподобный Ханникат на днях разговаривал с твоей мамой, – сказал Блэкберн. – Она говорит, тебе стало лучше, и доктор Иган подтверждает.

– Достаточно, чтобы она торчала в магазине, вместо того чтобы проверять меня каждые пять минут.

– От Кларков не было вестей?

– Нет. И не надо, – ответил Джейкоб. – Старик меня всегда недолюбливал. Ему нужен был зять, который работал бы на его чертовой ферме. Он винит меня в случившемся. И Лайла, наверное, тоже. Кларк сказал маме, что они больше и слышать обо мне не хотят.