Смотритель

В деревьях пели последние в этом году цикады. Уже несколько недель дальняя часть кладбища была усыпана их почти невесомыми тельцами. Эти насекомые отличались своеобразной красотой: они были полностью зелеными, но стоило немного повернуть их, и они начинали переливаться серебристым или голубым. Иногда личинки цикад могли пролежать в земле десять лет, прежде чем выбраться на поверхность. Во всяком случае, так утверждали некоторые люди. Вчера Блэкберн сходил к дому Ледфордов и увидел, что поспели яблоки сорта «гала». Блэкберну нравилось, что яблоки созревают в разное время. Первыми – сладкие «гала», последними – терпкие «гренни смит». Некоторые плоды уже опали. Помятые паданцы облепили осы и шершни. Два яблока, которые сорвал Блэкберн, оказались в самый раз: приятный хруст, а белизна мякоти такая же яркая, как и ее вкус. Он всегда любил это время года, когда мир словно спешил показать особую щедрость перед тяготами холодной зимы. Еще немного теплых дней, а потом воздух посвежеет, избавившись от летней мягкости.

Блэкберн закончил работать граблями и посмотрел в сторону магазина. Теперь Джейкоб приходил на кладбище только по средам и воскресеньям, но сделал исключение 23 августа, на день рождения Наоми. Друзья по-прежнему после каждого визита сидели на крыльце, но теперь беседовали о Наоми более осторожно, словно игроки в покер, которые стараются не раскрывать карты. После угрозы миссис Хэмптон Блэкберн больше ни разу не говорил о Кларках. Джейкоб о них тоже не упоминал. В день рождения Наоми Агнес Диллард не привезла бархатцы на ее могилу. Значит, Кларки, где бы они ни были, решили впредь думать о живых. Но Блэкберну не верилось, что они – или хотя бы одна Лайла – однажды не приедут.

Во второй половине дня прикатил грузовичок Роберта Грина, который привез памятник на могилу Александра Петтигрю. Выкопав углубление, Блэкберн помог выгрузить надгробие из кузова.

– Тяжелый, – предупредил мистер Грин.

Дважды каменотес едва не выпустил памятник из рук, и Блэкберн чуть пригнулся, чтобы перенести вес на себя. Установив камень, мистер Грин утер лоб носовым платком.

– Ну ты и силач, Гант, – сказал он и ухмыльнулся. – Тем парням из бильярдной стоило бы заглянуть ко мне, я бы их предупредил, чтобы не связывались с тобой. – Мистер Грин опустился на колени и утрамбовал ладонями землю вокруг памятника, потом встал и оценил результат. – Дочери Петтигрю потребовали, чтобы имя и фамилия были в одну строку и наотрез отказались что-то менять, потому что у их матери на памятнике сделано так же. Пришлось выбивать буквы вплотную друг к другу, но, кажется, получилось неплохо. На Севере, говорят, у многих имена длиной по десять, а то и двенадцать букв. Не позавидуешь тамошним каменотесам.

– Хорошая работа, – похвалил Блэкберн, разглядывая памятник.

Особенно мастеру удалась возвышающаяся над каменным основанием округлая середина тимпана с парой боковых чаш. Блэкберн вспомнил, как рисовал тимпан для Наоми. Она сказала, что ей он напоминает старушку, накидывающую на плечи шаль. Действительно похоже. Когда они вышли за ворота, Блэкберн спросил, не собирается ли Грин ехать обратно в Блоуинг-Рок.

– Тебя подвезти?

– Да. Нужно купить стекло и новый регулятор для церковной печки.

– Да, самое время, – кивнул мистер Грин. – Залезай.

Когда они проезжали мимо магазина Хэмптонов, каменотес спросил у Блэкберна, как поживает Джейкоб.

– Лучше.

– Рад слышать, – сказал Грин. – Ему многое пришлось пережить. Да и его родителям тоже.

Когда Блэкберн не ответил, старик замолчал.

Грин высадил его перед хозяйственным магазином Уивера, на двери которого висело объявление: «В понедельник магазин не работает: День труда». Блэкберн всего раз побывал в Блоуинг-Рок после драки с Билли и Троем. Машина Билли опять стояла перед бильярдной Магилла, но если бывшие соученики и заметили Ганта, то снова звать его в бильярдную не стали. Ощущение, что люди боятся тебя не только из-за изуродованного лица, было Блэкберну в новинку.

Он вошел в хозяйственный магазин. Мистер Уивер, стоявший за прилавком, настороженно кивнул. В дальней части магазина Вероника развешивала оранжевые ценники на грабли, поэтому Блэкберн поспешил отыскать стекло и регулятор. Но расплатиться не успел: подошла Вероника и спросила, как, по его мнению, дела у Джейкоба.

– Лучше, – ответил Блэкберн.

– Наверное, до сих пор часто приходит на кладбище, – предположила Вероника, понизив голос.

Блэкберну захотелось проскользнуть мимо нее, но проход был слишком узкий.

– Не так часто, как раньше.

Вероника подняла голову. На лице у нее все еще была заметна тревога, но на какой-то миг она немного отступила. Скромно потупив взор, девушка убрала прядь волос за ухо.

– Мне нужно идти, – сказал Блэкберн.

Она последовала за ним к прилавку.

– Я могу тебя подвезти, – предложила Вероника, пока ее отец записывал покупки. – Я собиралась сегодня заехать в магазин Хэмптонов, просто поздороваться с Джейкобом и спросить насчет ужина. Это ведь ничего, да, папа?

– Развлекайся, – разрешил мистер Уивер. – Если увидишь Кору или Дэниела, передай им привет от меня.