Снятие с креста

– Вы уверены, что словам этой хитрюги можно доверять? – спросил Вассаль, когда они свернули у развилки и зашагали к Бруа.

– Поручиться не могу, – пожал плечами Анджей. – Но женщина интересная.

– Куда уж интереснее, – усмехнулся Вассаль. – Я видел спиной, как она пыталась вас соблазнить. Вы же не железный, месье?

– Даже не деревянный. Но не бросаюсь на все предметы, имеющие выпуклости. Давайте ускорим шаг, сосед. Иначе нас не пустят даже на крыльцо…

Но их впустили даже в вестибюль. Старик Фортиньяк еще не изволил лечь, что и спасло положение. Он стоял в длинном махровом халате, прямой, как штык, скрестив руки на груди, и сверлил взглядом припозднившихся посетителей. Пришла зевающая Ирен в коротком пеньюаре, дающем обильную пищу для фантазий. Спустился Анри, взъерошенный, нахохленный, в драной майке и сползающих пижамных штанах. Из кухни высунулась смышленая мордашка горничной Пуатье, вытянулась от удивления.

– Вы – полиция, – выстрелил старик пальцем в Анджея.

– Никак нет, – возразил Анджей. – Я ваш новый сосед.

Старик нахмурился.

– Вы некий Раковский?

– Да.

– Но вы приходили вместе с полицией.

– Приходил, – согласился Анджей. – Отсюда не следует, что я полицейский.

– Хорошо, – ненадолго смягчился старик. – А с вами кто? Впрочем, лицо знакомое…

– Группа поддержки, – объяснил Анджей. – Прошу прощения, уважаемый, за позднее вторжение, мы буквально на минуту.

Больше и не понадобится. Напомнить уважаемому собранию о двух убийствах, рассказать о третьем (если кто не знает), и далее по тексту. Два мэтра фламандской живописи – один великий, другой попроще. Легендарное полотно за бешеные деньги, посещение женщиной, очень похожей на Ирен Маклассар, музея изобразительных искусств города Шартарена, где она настойчиво интересовалась картиной Рубенса «Снятие с креста» и вероятностью того, что Клод Шандемо мог ее умыкнуть у мэтра. А также странное видение, которое было Луизе Гурден: призрак в холле, сравнить который по пропорциям можно только с Ирен…

– Подозреваю, милая девушка, вы находитесь в этом доме под двойным покровительством, и просто так вас не отдадут, – заключил Анджей.

– Сосед, ты того, – Анри Жюбер выразительно постучал кулаком по лбу.

Но все молчали. Анри забеспокоился.

– А почему все молчат? Ирен, дорогая, ты тоже молчишь? Эй, постойте, – Анри начал местами прозревать. – Дядюшка, в этом доме что-то происходит? Кто-нибудь вразумительно объяснит?

Ирен равнодушно позевывала, но в красивых глазках обосновалась тревога. Старик презрительно созерцал разговорчивого посетителя. Из кухни периодически высовывалась любознательная мордашка Николь.

– Отрицать причастность, видимо, глупо, – сказал Анджей. – Полиция очень обрадуется, когда я выложу ей последнюю информацию. А учитывая ее заведомо предвзятое отношение…

– А вы ничего, – критично прошлась по нему глазами Ирен. – Красавчик. Вот только с мозгами у вас, месье, что-то не ладится. В музее я была, что в этом преступного? Живопись – моя работа, увлечение. А дальше – полный вздор. Промазали, месье.

– Не конфузьте меня, Ирен, – улыбнулся Анджей. – Я ни на чем не настаиваю. Я прошу дать исчерпывающие объяснения. Если они меня устроят, полиция ни о чем не узнает. Если нет, то для всего вашего семейства наступят суровые деньки. Итак, месье Фортиньяк, вам нечего сообщить по существу сказанного? Не желаете спокойной жизни на пенсии? С интересом хочется провести так называемый «срок дожития»? Ваши конкуренты в Гофрэ считают, что Шандемо написал свою картину поверх Рубенса, и нужно лишь процарапать всего Шандемо в моей коллекции, и истина с радостью откроется. А вы, месье? Вы тоже так считаете? Или у вас отличное мнение о том, где искать картину всемирно известного художника?

Терпение отставного танкиста лопнуло. Он надувался, аккумулировал ярость… и она плеснула, как цунами на берег!

– Вон из моего дома! – зарычал старик. Глаза налились кровью, жидкие волосенки встали дыбом. Казалось, еще немного, и он бросится с кулаками на бесцеремонного посетителя! Но вместо этого он выстрелил пальцем на дверь.

– Пойдемте, месье Вассаль, – украдкой улыбнулся Анджей молчаливому сообщнику. – В этот дом никогда не поздно вернуться.