Сны о красном мире

– Как… как это называется? – затаив дыхание, тихо проговорила она, наблюдая, как светящаяся, ветвящаяся, как молния, и извивающаяся, как что-то живое, трещина? разрыв? прореха? то исчезает, то появляется, стоит посмотреть на нее под другим углом.

– Нить, – ответил Сон. – Это нить пути. Давай.

Девушка шагнула, и нить мгновенно раздалась в стороны. Кожи коснулось теплое и щекочущее, будто порыв ветра бросил в лицо пушинки одуванчиков. Пространство развернулось в несколько слоев, как выпущенные из рук скрученные вместе разноцветные ленты. Милия видела все слои одновременно – это было… странно.

– Ты ведешь, – проговорил за спиной Камилл, и девушка потянулась, чтобы взять его за руку. – Не так, сгенерируй временную связь между нашими энергетическими оболочками. Это не сложно. У тебя уже есть одна, давай по аналогии… Только не фиксируй… Стоп. Еще раз. На мне должна быть петля, у тебя – якорь.

Милия почувствовала, что взмокла. Использовать свои способности сознательно было для нее новым и, не сказать, чтобы простым делом. Выдохнула, прикрыла глаза – так оказалось проще сосредоточиться – и набросила на призрачный, глубокий синий и отливающий серебристым перламутром к краям силуэт Сона тонкое лассо из золотистого с серебром света.

– Отлично, – удовлетворенно выдохнул он. – И глаза открой, Ученица, или вслепую пойдешь?

Не нужно было видеть худое лицо Камилла, чтобы знать, что тот сейчас издевательски ухмыляется – густое синее расцветилось мелкими зеленовато-серебристыми искрами, а вокруг головы вздыбились и пропали тонкие иглы.

– Хватит, потом налюбуешься, – синее засеребрилось снова, на сей раз с вкраплением алого.

Глаза пришлось открыть. Ленты-пути расходились из-под ног веером – более плотные ближе к центру, более зыбкие по краям.

– Как правильно выбирать… вероятности?

– Сколько ты видишь? – это удивление в его голосе, или ей показалось?

– Ммм… не уверена. Много. Они… некоторые двигаются и… мигают.

Камилл становится рядом вплотную, обнимает, но в этом нет ничего интимного. Девушка каким-то образом понимает, что его синее с перламутром сейчас словно обволакивает ее ало-золотое с серо-серебряным краем, из которого тянется куда-то невообразимо далеко тонкая прочная нить связи, не временной, той самой.

Милия чувствует пульсацию – так бьется сердце Сона, уверенно и размеренно, на полтакта медленнее ее собственного… на четверть такта… в унисон. Ленты-пути в центре становятся… плотнее, полупрозрачные продолжают перемигиваться.

– А теперь?

– Девять… шесть… нет, семь, но только две… устойчивы, остальные… мерцают.

– Идем к той, что мерцает. Закрепи связь. Веди.

Милия придавила ногой трепыхающийся, как огонь на сквозняке, путь и шагнула чуть в сторону. Камилл шагнул синхронно с девушкой, неуверенно, механически, как слепой или попавший из темноты в ярко освещенную комнату. Недоумение отдалось щекоткой. Волнение было похоже на покалывание. Милия с Соном стояли на пути – тот продолжал мерцать, но уже не пропадал.

– Теперь? Изменения есть?

– Почти никаких. А в чем дело?

Камилл отступил назад, увлекая Милию за собой, и отстранился.

– Не… не знаю. Я видел только две вероятности. Те, что ты назвала устойчивыми. Выбирай из них, и идем уже, не хватало, чтобы кто-нибудь застал нас здесь.

Камилл положил руку ей на плечо, слегка подтолкнул вперед, и девушка выбрала путь, на котором у двери ее комнат не было охраны.

Едва Милия вошла к себе – Сон по обыкновению куда-то делся, не утруждаясь с прощаниями – как оказалась поймана в объятия.

Альд!

Прижал так сильно, что дышать стало тяжело. Его камзол пах дождем и ветром, немного лошадью и дымом.

– Невероятно! – дан Глисса провел рукой по ее волосам и едва слышно коснулся губами макушки. – Опять побег?

– Дан Верен меня запер, – тут же наябедничала Милия, уткнувшись лицом в грудь лорда.

Не то чтобы ей удобно было так стоять, но спокойно – да, было.

– А Камилл, надо полагать, спас из заточения… Его сюда отправили не за тем, чтобы он мою жену водил, не пойми куда.

– «Не пойми куда», мой лорд, всего лишь визит вежливости к Этине раат Джен, – ответила девушка, когда ее, наконец, отпустили.

Впрочем, Альд какое-то время продолжал касаться ее руки, затем шумно выдохнул и отступил.

– Что с Кодвиллом?

– Сарк, – ответила Милия и отвернулась, но зеркало предательски отразило и дрогнувший подбородок, и закушенную губу, и сжатые в волнении пальцы.

Лицо дан Глиссы, отраженное в том же зеркале, казалось странной маской страха, презрения и ненависти. Губы ниткой, резко обозначилась морщинка между бровей. Лорд дернул плечом, словно кто-то невидимый и неприятный коснулся его рукой.

– Лучше бы были правы сплетники… – Альд расстегнул камзол и устало опустился в кресло. – Сарк не появлялся… долго. Так же долго, как ты… – Помолчал, шевельнулся, устраиваясь удобнее, под сапогом хрупнуло. – А что тут за стихийное бедствие?

Милия обернулась и почувствовала, что краснеет. Вот же! Ни кто так и не убрал…

– А… это Камилл внезапно вошел и…