Собачий рай

– Не совсем. Но я его немного знала. Мы познакомились перед его смертью, а затем его дочь, узнав, что я бывший следователь, попросила меня разузнать про последние годы жизни отца.

– «О времена, о нра-авы!» – громко и фальшиво протянул Швыдковский. – Родные детки узнают о жизни родителей через бывших следователей. А я, кстати, бывший музыкант.

– Серьезно играли? На чем?

– На саксофоне. Это было моим страстным хобби, зарабатывал я другим. Сейчас, увы, по состоянию здоровья, а скорее от лени, забросил.

– Понимаю. Мое хобби – частные расследования. Пока не забросила, – осмелев, подмигнула Варвара Сергеевна.

– Хорошо платят?

– Не жалуюсь. А на картишки давно подсели? – лучезарно улыбалась она.

– С юности, еще с общежития.

– Долго с Поляковым играли?

– Года три. У нас такой, знаете ли, кружок по интересам. Боюсь, сильно не помогу вам, – поспешно уточнил он. – Мы не дружили, просто раз в неделю играли в карты. Когда же, интересно, меня вызовут? – скороговоркой задал он, вероятно, мучивший со вчерашнего дня вопрос. – Сейчас повесткой или эсэмэской вызывают?

– Михаил Робертович, еще раз подчеркну…

– Лучше просто Михаил.

– Отлично. Я не сотрудничаю с официальным следствием. Если бы их заинтересовал ваш элитный катран, давно бы уже вызвали.

– Катран! – натужно рассмеялся Швыдковский. – Элитный! Скажете тоже. Мы так, символически, десять копеек вист.

– Не оправдывайтесь. С налоговой я тоже не сотрудничаю, – рассмеялась она в ответ. – Его могли преследовать из-за карточного долга?

– Нет, конечно, нет! – уверенно помотал головой Швыдковский. – Люди на игру ходят приличные, самодостаточные, при постоянном заработке. Поймите, это товарищеский клуб, который посещают мои приятели, играющие исключительно ради удовольствия! – горячо убеждал он. – Деньги здесь ни при чем.

– Без денег серьезные игроки за стол не садятся, – со знанием дела понизила голос Варвара Сергеевна.

– Да на ерунду, говорю вам, играли. Так, до пяти тысяч проиграться можно было в самый плохой вечер. Рублей.

Перед глазами встали записи из блокнота Полякова – цифры в нем говорили о том, что стоимость виста, озвученную Михаилом, следовало умножить как минимум на десять.

Но даже за такие деньги вряд ли убивают отставных генералов «приличные» люди…

– А Роман? Он часто проигрывал?

– Нет. Он осторожный был. И как игрок, и как человек. Ну что вы хотите, классический бывший мент.

– Мент менту рознь! – шутливо погрозила она пальчиком и поправила на шее шелковый платок.

– Это да, – поняв свою оплошность, вполне искренне рассмеялся Михаил. – Но Поляков-то был, знаете ли, такой… Всегда собранный, закрытый, неотрывно следящий за игрой, а заодно – за всем вокруг. Не генерал, а скорее лишенный харизмы разведчик.

– Когда он был у вас в последний раз?

– Перед майскими. Потом исчез.

– Вы ему звонили?

– Нет. Я даже не знал его номера.

– Интересно… Как же вы договаривались об игре?

– У нас есть администратор, Алексей Николаевич. Видите ли, моя жена не приветствует наши невинные сборища. Обижается на меня, считает, что вместо игры я мог пойти с ней в театр или на прогулку. Чтобы не раздражать ее излишней суетой, а в придачу и свой помятый жизнью мозг, я назначил администратора, с которым связывались игроки.

Теперь Варваре Сергеевне стало ясно, почему следаки до сих пор не вышли на осторожного и хитрого еврея – его номера не было в детализации звонков покойного.

– А администратору он что сказал?

– Ничего. Просто перестал приходить, на звонок не ответил. Колхоз – дело добровольное, мы нашли ему замену.

– Как он попал в ваш клуб?

– Казарян, водитель одного из игроков – Аркадия, какой-то дальний его родственник из Еревана, сказал, что его приятель и земляк служит в доме, хозяин которого хорошо играет. Аркадий поручился за отставного генерала и привел его в клуб.

– Аркадий и Поляков дружили?

– Нет. Конечно, нет. У нас никто не дружит, – не чувствуя угрозы, уже расслабленно отвечал Швыдковский. – Бывает, что очень редко помогаем друг другу во внешнем мире, но это не про Полякова. Он хоть и мент был при хорошем звании, но приезжий. Жил как будто скромно, серьезными делами не занимался.

– Было ли в его поведении что-нибудь странное в последнее время?

Швыдковский задумался, и лицо его приняло какое-то мечтательное, как если бы он вспоминал не о покойном, а о музыке, выражение.

– Было.

К столику подошел официант:

– Что-нибудь выбрали?

Михаил, не забывая быть галантным, протянул руку в сторону Варвары Сергеевны.

– Двойной эспрессо, – машинально сказала она.

– Мне одинарный, молоко отдельно, сахар не нужен. Примерно с осени прошлого года он ходил такой, будто ему поставили плохой диагноз. Над шутками смеялся, едва вникая в смысл, глядел мимо, начал чаще проигрывать.

– А раньше что? Был веселее?

– Не веселее, но поживее. Особенно когда в катране появилась эта девчонка.

– Ух ты! Шерше ля фам? Интрижка в логове маститых картежников? – Варвара Сергеевна подвинулась плотнее к столу.