Собачий рай

– Поздно – что? – Его темные, с нависшими веками глаза недобро блеснули. – Наладить через доверенное лицо отношения с покойными родителями?

– Наладить уже не получится. Но Надежда хочет докопаться до сути, понять, что могло привести ее отца, на которого вы долго работали, к такому печальному концу.

– Судьба такая, что же еще? – Ваник налил еще воды. – От меня-то она что хочет? Надежда?

– От вас, наверное, ничего.

От Ваника исходила энергия упрямства и какой-то невероятно усталой злости, и она решила, не имея других вариантов, выложить карты на стол.

– Надежда Романовна мне хорошо платит. Я тридцать с лишним лет отработала следователем, подрабатываю сбором информации в частном бюро, а еще волею случая я оказалась понятой в доме покойного, поэтому она ко мне и обратилась. Дочь генерала, и, согласитесь, она имеет на это моральное право, хотела бы знать, чем жил в последние годы ее отец. А преступника пусть ищут официалы, – подчеркнула она.

– А со мной она не хочет рассчитаться за последний месяц?

В его кармане зазвонил мобильный.

– Да, – грубовато ответил кому-то он. – Нет. Пока ничего нового. Дома я, да. Где же мне еще быть? Покупай чего хочешь, мне все равно.

– Надежда не смогла вам дозвониться, – Самоварова покосилась на мобильный в руке Ваника. – Ваш телефон уже несколько дней отключен.

– Тот отключен, а этот, мой личный, работает, – пожал сутулыми плечами Ваник.

– А тот, который отключен, был рабочий?

– Да. Генерал платил за него сам. А у меня не было времени пополнить баланс.

– И аппарат купил сам?

– Само собой. Дешевый кнопочный телефон. Чтобы не было выхода в интернет.

– Зачем? – удивилась она.

– Боялся.

– Чего?

– Не знаю чего. Может быть, слежки.

– А кто мог за ним следить?

– Не знаю и знать не хочу!

– Может быть, бесы?

– Может быть, – издал грубый смешок Ваник.

– Как вы познакомились?

– Был случай.

– Знаете, – подумав, предложила Варвара Сергеевна, – давайте поступим следующим образом: я рассчитаюсь с вами за последний месяц, а потом сама разберусь с Надеждой Романовной.

Она покосилась на старые шерстяные носки бывшего «адъютанта», потом перевела и задержала взгляд на замотанном шерстяной пряжей указательном пальце его левой руки.

– Лекарства нынче дороги.

– Что вы от меня хотите? – Ваник схватился за поясницу, и на его лице мелькнула страдальческая и, как показалось Самоваровой, несколько наигранная гримаса. – Я все уже не один раз рассказал той бабе, следачке. У нее и переспрашивайте.

– Она не имеет права разглашать информацию. Повторюсь: получив заказ от Надежды Романовны, я пытаюсь восстановить картину жизни ее отца. А вы были единственным, кто, помимо его покойной жены, проживал в доме.

– Какая картина – день за днем, как на зоне. По утрам Аркадьич делал зарядку с гантелями, спину и руки качал, провожал жену на работу, затем ежедневный субботник на участке – сажали, пололи, удобряли, поливали вместе, а грязь вся на мне. Иногда он подолгу гулял в лесу, иногда ездил в город. Я помогал с уборкой в доме. Я ездил на рынок за продуктами. Я топил баню. Я убирал за ними дерьмо.

– Все это мне известно от Надежды Романовны.

– А больше мне нечего сказать.

Сказать он мог многое, вот только отчего-то упрямо не хотел.

– Наслышана, что Марта была жизнерадостной и любила устраивать вечеринки. А генерал, напротив, был замкнут. Как же он мирился с общительностью жены?

Ответ ее удивил.

– Суетился, часто сам накрывал на стол. Потом иногда помогал мне с уборкой.

– Даже так? Вы уверены?

Ваник недоуменно пожал плечами:

– Бывали дни, когда он уезжал или уходил к себе, бывало – сидел с ними допоздна.

– У него часто менялось настроение?

– Очень часто. По нескольку раз на дню.

Вспомнился утренний разговор про якобы Наташину депрессию из-за ссоры с матерью.

– Он принимал какие-нибудь таблетки?

– Даже если принимал, мне не докладывал.

Самоварова наконец поняла, что именно в манере общения этого человека ей показалось знакомым. Это была глухая, но хорошо уловимая ухом оборонительная угроза, часто присущая мелким представителям уголовной среды.

– А как насчет выпить?

– Мог. Особо не злоупотреблял. А Марта любила. Работа у нее была нервная. И мужик не подарок.

– Вы с ними пили?

– С ней – никогда, с ним очень редко. Мне по здоровью нельзя.

– Как они вообще жили?

– Особо не тужили.

– Не могли бы рассказать подробнее?

– Нечего там рассказывать. Генерал домом занимался, она работала. А я убирал за ними дерьмо.

– Сколько платил?

– Двадцать тысяч плюс еда – каша да мяса кусок раз в неделю.

– А также он предоставлял вам жилье.

– Да.

– Как вы познакомились? – сыпала Самоварова вопросы проверенным способом – «каруселью».

Но тертый калач не сдавался.

– Был случай, – словно обрубив между ними тесаком воздух, повторил он.

– В С-ре?

– Допустим, – на его смуглом лице не дрогнул и мускул.

– В девяностые?

– Допустим.

– Вы где прописаны?

– Временно зарегистрирован здесь. Все по закону. Сейчас я под подпиской о невыезде.

– Эту квартиру вам в последний месяц своей жизни оплачивал генерал?