Собибор. Взгляд по обе стороны колючей проволоки

— Вы сказали, что многие погибли, когда шли до леса. От чего погибали?

— Полицаи стреляли со всех сторон с вышек. Они не пошли с нами, а стали убивать нас.

— Но если у них было по три патрона всего?

— Ну, может быть, было и больше, но в караульном помещении больше не было. Но у них была возможность, пока мы там были, здесь и организовать все. По крайней мере, на пост больше не давали. Ну у них были винтовки, не автоматы. И что характерно: когда мы вошли в лес (это было уже около пяти часов вечера), и приняли решение, что такой командой нельзя. И стали разбиваться по группам. Я вошел в группу Печерского. Я вошел, и Вайспапир вошел, и другие ребята вошли. Там Литвиновского не было — он был в другой группе, потом он попал в отряд. И Розенфельд, который сейчас выехал в Израиль, он тоже не был в нашей группе. А те, которые были в нашей группе, сейчас живые и находятся в России — я и Аркадий Вайспапир. Что характерно, мы всю ночь шли, мы думали, мы отошли от лагеря километров 30–40. Оказалось, мы на окраине рва третьего лагеря. Погоня была дальше устроена и здесь нас не достали. Около лагеря не искали, пошли вглубь.

— Вы специально пришли к этому месту?

— Нет, не зная, куда идти и где мы находимся. Ни карты, ни компаса — ничего. Пошли по лесу, вглубь леса, чтобы выйти, думали, что всю ночь идем, а мы-то кружили. Вышли — окраина третьего лагеря.

<…>

— В эту же ночь в деревню приехал патруль из отряда партизанского и нас забрали в лагерь к партизанам. В сам лагерь не пустили, мы на окраине этого лагеря находились. Послали разведку, уточнить, правильно ли мы докладываем или мы подосланы. Вернулась разведка, доложила, что все правильно. Потом мы участвовали в переходе из-под Бреста в деревню Сварынь[480], участвовали в боях, проходили железную дорогу, и потом нас там разделили по разным отрядам. Я и Аркадий Вайспапир попали во Фрунзенский отряд, в Щорса попал Печерский, и так все были в разных отрядах. После партизан попали в действующую армию.

— Когда вы попали к партизанам, они понимали, что вы — евреи?

— Знали.

— И что вас ожидало? Вы им рассказывали все?

— Могли нас расстрелять. Оружие у нас отобрали (те пистолеты, которые были).

— Как отобрали? Как это происходило?

— Когда мы пришли в отряд, разоружили нас. Это естественно. Когда мы уже переходили железную дорогу, пошли к Брестскому соединению и везли раненых из отряда туда, дальше. Мы шли в штаб бригады и тогда нам дали оружие, чтобы мы проходили это. Потом нас опять собрали в отряде и сказали, что каждый должен себе достать оружие. И шли на задание, каждый доставал свое оружие, проходили подготовку, и после, когда соединились с Красной Армией, побыли во 2-м армейском запасном стрелковом полку, и оттуда нас разослали по воинским частям. Я попал в 76-ю стрелковую Черниговскую дивизию. Сначала был бойцом, потом меня назначили командиром отделения батальонной разведки, потом Сашка Сагалаков забрал меня в полковую разведку уже под конец войны.

— Все-таки, вернемся на минутку к партизанам. Какие-то крупные партизанские операции были с Вашим участием?

— Были. Мы все время воевали. Фронт все ближе подходил, немцев теснили со всех сторон.

— Вы были дважды в партизанах: до лагеря и после. В чем была принципиальная разница?

— Здесь уже партизаны были вооружены, штаб бригады, ротный, взводный. У нас была армия — с дисциплиной, с уставом. Была тыловая часть, были те, которые шли на подрывные работы, которые держали оборону. Мы уже вели бои с немецкой армией, пускали под откос эшелоны. Это была настоящая война в тылу. Мы уже покоя не давали немцам.

— Я слышал, что среди партизан часто встречались антисемиты. Вам попадалось такое?

— Во Фрунзенском отряде, в котором я был во взводе с Аркадием, я их не видел. Но потом, когда я уже был в армии, там 3–4 человека попались, которые были в лагере полицаями. В партизанском отряде была дисциплина, евреи-белорусы были там с самого начала. Белорусы сильно пострадали, и такого антисемитизма там не чувствовалось. По крайней мере, я в своем взводе его не чувствовал. Оружие мне дали. Оружие каждый сам должен свое достать. Мы достали.

— А как вы достали свое оружие?

— Пошли в бой и достали оружие.

— Что вам досталось?

— Винтовка зарядная.

— Советская винтовка?

— Конечно.

— У кого вы ее отобрали?