Читаем Собрание сочинений. Т. 3. Глаза на затылке полностью

любовь понимание ненависть страхстрах любовь понимание ненавистьненависть страх любовь пониманиепонимание ненависть страх любовь

МАШИНА ВРЕМЕНИ

он сидел спиной к морю на солнце и слышал как        накатывались волныон размышлял о машине времени как она устроенаи машинально сдвигал серые камешки в пирамидкусидел и слышал как сидел и слышалон размышлял: она устроена как машинаслышал спиной; на солнце накатывались волны —она устроена как пирамиданакатывались волны – спиной к морю —она устроена как серые камешкимашинально она устроена или как?
солнце накатывалось на солнцеразмышлял и двигал машину времени машинальносолнце-солнце накатывалось на спину-спинусерые камешки двигали пирамидкуон спиной слышал какдвигали во времени —размышляли серые камешки или —волны солнца накатывались накамешки машины временисколько их спиной к морю сидело?

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ

а ведь это действительно происходило со многими жившими тогда она писала мне письма не думая хорошо ли они написаны или плохо

а ведь это происходило – она писаладействительно происходилохорошо она писала – писала письма не думаяпроисходило в ту пору со многими
писала письма не думая мне ли они написаныведь это со многими жившимиони хорошо написаны – эти письмав ту пору действительно жившимиили плохо они написаны не думаяведь это в ту пору в ту порухорошо или плохо мне они написаныдействительно происходилодумая хорошо писала плохописала плохо написаны хорошоведь это в ту пору действительнописала написаны – она мне – хорошо плохо – а ведь происходило

РЕБЕНОК

облако – дерево небаоблако тает – это болезньв небе – больное дерево
в небе дерево болеет облакомпотому и белоеоттого и тает

БОЛЬ

это она всегда понимала хорошо: нельзя причинять боль другому

«нельзя причинять боль другому? другому это хорошо»(нельзя другому причинять – боль)«боль – это хорошо, это другому»(боль понимала хорошо: нельзя)она не понимала: «боль нельзя?»(боль – это всегда нельзя)она всегда понимала: причинять боль – это хорошо, это        другому нельзяона хорошо понимала: боль – это всегда хорошо, но всегда        причинять нельзя

ГОРЫ

в горах сияли враги – и всегдаони находили друг друга в горахнаходили причину – друг другасияла причина которая их убивалаих всегда находил Богдрузья в себе находили причинуубивая друг друга в горахвернее причина друзей находиладруг друга они убивали сияяих всегда находил Богдрузья и враги словно горы в горахгоры всегда находили друг другаи причину причин находилиубивая друг друга горы сияли —нас всегда находил Бог

НА ЭКРАНЕ TV

Перейти на страницу:

Похожие книги

Озарения
Озарения

Данная книга – Illuminations – «Озарения» – была написана, вероятнее всего, в период с 1873 по 1875 г.г. во время странствий Рембо и Верлена по Бельгии, Англии и Германии. Впервые опубликована частями в парижском литературном обозрении La Vogue в 1886 г. Само слово illuminations было предложено Верленом и, по его же словам, взято из английского языка как обозначение «цветных миниатюр», украшавших средневековые книги. «Озарения» – 42 стихотворения в прозе – калейдоскоп причудливых и ярких картин, волшебных ландшафтов, как бы в тумане тающих фигур возлюбленных, полных горечи воспоминаний о детстве и ускользающей юности. Написанные явно под влиянием прозаических отрывков Бодлера, «Озарения» принципиально отличаются от них, прежде всего, отсутствием, а возможно и намеренным разрушением последовательности в изложении событий и плавных переходов от одной истории к другой. Это отличие делает «стихотворения в прозе» Рембо сюрреалистически насыщенными и в высшей степени поэтичными. Новейшие переводы этих текстов (выполненные Евгением Шешиным в период с 2008 по 2015 г.г.) предназначены для широкого круга читателей, интересующихся французской поэзией XIXвека.

Артюр Рембо

Поэзия / Поэзия
Собрание сочинений. Т. 3. Глаза на затылке
Собрание сочинений. Т. 3. Глаза на затылке

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В третьем томе собрания «Глаза на затылке» Генрих Сапгир предстает как прямой наследник авангардной традиции, поэт, не чуждый самым смелым художественным экспериментам на границах стиха и прозы, вербального и визуального, звука и смысла.

Генрих Вениаминович Сапгир , М. Г. Павловец

Поэзия / Русская классическая проза