Собрание сочинений. Том 1. Революция

Пильняковский способ писания спекулирует на невозможности для читателя разделить конструкцию. Между тем эта конструкция элементарна и если ее показать, то вся вещь начнет спадать как прорванная.

Слияние отдельных кадров (снимков), видимых на экране кинематографа по современным работам, является фактом не физиологическим, а психологическим. Мы употребляем некоторое усилие, чтобы сливать отдельные картины, наше сознание представляет смену объектов, как постепенное изменение одного и того же объекта.

Прерывистый ряд оно обращает в непрерывный. Если все увеличивать интервалы между отдельными кадрами и делать их все более отличными друг от друга, то мы все же будем видеть непрерывный движущийся объект, но начнем чувствовать дурноту и головокружение.

Дело может кончиться обмороком.

Пильняк использует явление, близкое к этому.

Андрей Белый как-то сказал мне, что на него вещи Пильняка производят впечатление картины, на которую не знаешь, с какого расстояния смотреть.

Здесь правильно указано на состояние напряжения, которое возникает в результате чтения Пильняка. Ощущение это проходит, когда узнаешь основу построения.

Но нужно указать на заслугу Пильняка. Она состоит в том, что он осознал и использовал несвязанность своего письма. Читая один отрывок, мы воспринимаем его все время на фоне другого. Нам дана ориентация на связь, мы пытаемся осмыслить эту связь, и это изменяет восприятие отрывка.

К сожалению, сами же идеи, которыми Пильняк связывает куски конструкции, слишком механичны, слишком ярко оказываются оговорками, словесным сведением концов.

Для увеличения напряженности чтения Пильняк пользуется различными типами «невнятицы».

Так, например, употребляя традиционные переходы от одной линии повествования к другой, он часто не упоминает, в какую линию ты попал, не озаглавливает ее.

Любопытно проследить, как изменяется восприятие вещей Пильняка благодаря введению в них несводимого параллелизма.

Есть у Пильняка вещь «Его Величество Kneeb Piter Komandor» — это про Петра Первого.

Вещь традиционная и очень плохая. Ю. Тынянов совершенно правильно сопоставил ее с вещами Д. С. Мережковского. И у Пильняка, как у покойного романиста (ныне Мережковский романов не пишет), дана параллель: Петр и раскольники, причем бегают обе части параллели с надписями и говорят декларациями. Конечно, введен другой эмоциональный тон, который сделан главным образом путем употребления слов, прежде запрещенных, «блядюжка, блюет», и договариванием сексуальных моментов до конца. Иногда в этих подробностях Пильняк забавно провирается, он пишет «…по дряблым губам (Петра) побежала улыбка, глаза с отвислыми веками стали буйными, подбежал к Румянцевой, схватил, поднял на руки, и, на бегу закидывая ей юбки и раздирая на ногах белье…»

Должно быть это очень страшно, но нижнего белья на ногах дамы при Петре, да еще в России, не носили, да еще лет сто после рвать белье на ногах Петру не нужно было, а нужно было это написать писателю Пильняку, нужно потому, что введение в вещь образов, прежде бывших под запретом, первое время производит резкое впечатление. До Пильняка вдосталь этим воспользовались имажинисты.

Несмотря на то что в пильняковской повести, как на картинке для изучения новых языков, все происходит (и сеют, и косят) в один момент и весь петровский материал использован в 20 минут, повесть ниже посредственности.

Пильняк пишет еще одну повесть «Санкт-Питер-Бурх».

В ней он ведет сразу пять линий: Петр и основание города, красноармеец, китаец, беглый белогвардеец и следователь Чека и инженер-националист.

Точнее определить так: 1) Россия XVIII века, 2) Китай XX века и 3) Россия XX века, причем в последнем разряде три линии.

Связь этих линий дана, как обычно у Пильняка, путем: 1) сперва повторения одной и той же фразы из одной линии в другую, 2) сведением сюжетных линий в конце.

Повторяется фраза «столетия ложатся степенно колодами (карт)» дана на стр. 81 в применении к китайцу-красноармейцу, на стр. 82 в применении в Петру Первому, а стр. 85 опять применяется к китайцу. У инженера оказываются на квартире китайские «ходи», повторяется фраза «Ты еси Петр, и на камени сем созижду церковь мою».

Фразы из одной части повести переносятся в другую уже как изречение, в кавычках. Например, так переносится фраза «мальчик — за все свое детство — не видел ни одного дерева, ибо он жил за стеной, уже в Монголии, стране Тамерланов».

Фраза эта: «тема» китайца, попадая в описание «Санкт-Питер-Бурха» (в кавычках), означает сведение двух линий.

Китаец попал в Ленинград и обрабатывал в нем землю.

«А если бы в тот вечер, — циркулем на треть земного шара, а треть земного шара шагнула на восток, через Туркестан, Алатау, Гоби, — то там, в Китае в Пекине (Иван Иванович был братом!) — Пекине, в Китае…

Белогвардеец, дворянин, офицер императорской армии, эмигрант, Петр Иванович Иванов… и т. д.» (стр. 102).