Собрание сочинений. Том 2

Считают,              что живу я жизнью серой,пишу, и все,                   и что тут возражать!А рядом есть народ —                                  он строит,                                                  сеет,и я его обязан выражать.И что-то вроде вечного налогаплачу я,            слыша громкие слова,что я не знаю                     сущности народа,что связь моя с его трудом                                          слаба.Народ – он не такой уж простоватый.Мне говорят,                    кривя усмешкой рот:«Народ не понимает Пастернака».А я вот понимаю Пастернака —так что же —                    я умнее, чем народ?!Я не знаток                  в машинах и колосьях,но ведь и я народ,                            и я прошу,чтоб знали

                 и рабочий и колхозник,как я тревожусь,                          мучаюсь,                                        дышу.Меня не убедить,                           как ни уламывай,что он лишь тот,                         кто сеет и кует.А вот идет на пальчиках Уланова,и это тоже для меня народ!26 ноября 1956

«А что поют артисты джазовые…»

Э. Колмановскому

А что поют артисты джазовыев интимном,                   в собственном кругу,тугие бабочки развязывая?Я это рассказать могу.Я был в компании джазистов,лихих,          похожих на джигитов.В тот бурный вечер первомайскийя пил с гитарою гавайскойи с черноусеньким,                              удаленьким,в брючишках узеньких                                    ударником…Ребята были как ребята.

Одеты были небогато,зато изысканно и стильнои в общем выглядели сильно…И вдруг,             и вдруг они запели,как будто чем-то их задели, —ямщицкую                 тягучую,текучую-текучую…О чем они в тот вечер пели?Что и могли,                   да не сумели,но что нисколько не забылитого, что знали и любили.«Ты, товарищ мой,не попомни зла.Здесь, в степи глухой,схорони меня…»26 ноября 1956

«Нет, нет…»

Нет, нет,             я не сюда попал.Произошла нелепость.                                   Я ошибся.Случаен и в руке моей бокал.Случаен и хозяйки взгляд пушистый.«Станцуем, а?

                      Ты бледен.                                       Плохо спал…»И чувствую,                   что никуда не денусь,но говорю поспешно:                                «Я оденусь.Нет, нет,             я не сюда попал…»А вслед:            «Вот до чего вино доводит…Как не сюда —                      да именно сюда.Расстроил всех собою и доволен.С тобою просто, Женечка, беда».В карманы руки зябкие засовываю,а улицы кругом снежным-снежны.В такси ныряю.                        Шеф, гони!                                         За Соколоместь комнатка.                       Там ждать меня должны.Мне открывает дверь она,                                        но что такое с неюи что за странный взгляд?                                         «Уж около пяти.Не мог бы ты прийти еще позднее?Ну что ж, входи…                           Куда теперь идти».

Расхохочусь,                   а может быть, расплачусь?Стишки кропал,                         а вышло, что пропал.От глаз я прячусь,                             зыбко-зыбко пячусь:«Нет, нет,               я не сюда попал».И снова ночь,                     и снова снег,и чья-то песня наглая,и чей-то чистый-чистый смех,и закурить бы надо…В пурге мелькают пушкинские бесы,и страшен их насмешливый оскал.Страшны ларьки,                           аптеки и собесы…Нет, нет,             я не сюда попал.Нет, нет,             я не сюда попал.Иду,       сутуля плечи,как будто что-то проиграли расплатиться нечем.1 декабря 1956

«Я на сырой земле лежу…»

Г. Мазурину