Мы в Атлантическом купаемся,таком соленом и хмельном!В песке усидчиво копаемся —мы ищем раковины в нем.А рядом черные детинушки —громады – любо посмотреть! —ну что-то вроде их «Дубинушки»поют, таща враскачку сеть.Поют и тянут так талантливо!Но пальцы им уже свело.«А ну поможем-ка, товарищи!А то ребятам тяжело…»И вот с ухватками рыбацкими,имея про запас часок,мы рядом с этими ребятамиза сеть садимся на песок.Мы в этом как-никак ученые.И вот – в усилии рывкаслилась с рукой могучей черноюв веснушках русская рука.Они ритмично нагибаютсяи тянут сети – будь здоров!Они зубами улыбаются,и так светло от их зубов.Улыбки светятся, не гасятся,и мы в кокосовом краюпоем «Дубинушку» их ганскую,как будто волжскую свою.Мы исполнители и авторы.Роняя крупный пот в песок,Россия тянет вместе с Африкой,и получается – дай бог!1961, Гана
«Какая грязь везде, какая грязь…»
Какая грязь везде, какая грязь!Забрызганы высотных зданий башни.Ругаются шоферы, разъярясь,ведя машины медленно, как баржи.Ботинки по-свинцовому грузны.На тротуарах снег вконец затоптан,и, разбухая, бревна у заборов,как боровы, валяются в грязи.А снег уже в полете обречен,и, обреченность эту сознавая,летит он, чистоты не создавая,и тоже грязью делается он.Но, гордо и возвышенно довлеянад обнаглевшей грязью мостовых,стоят в снегу девическом деревья,и грязь – она боится тронуть их.Снег оказался прав, когда он падал.Деревья, как страна внутри страны,и ветви их пушистые, как панты,до звездной синевы вознесены.Снег, несмотря на то, что он московский,там на ветвях, в белейшей темноте,чистейший снег, володесоколовский,а чистота есть воля к чистоте.3 февраля 1961–1997