Собрание сочинений. Том 4

Бабушка Олёна,слышишь,                как повсюдубьет весна-гуленав черепки посуду,как захмелела сойкас березового сокаи над избой твоейпоет,       что соловей?Ты на лес,                на реченькупосмотреть сходи…Что глядишь невеселона ноги свои?И ночами белымиголосом-ручьемс ними, ослабелыми,говоришь о чем?

«Ноженьки мои, ноженьки,что же вы так болите?Что же вы в белые ноченькиснова бежать не велите?«Лодочки» в пляске навастривая,вы каблуки сбивали,и сапоги наваксенныеза вами не успевали.Вы торопились босымив лес по заросшей тропочке,посеребренные росами,вздрагивая по дролечке.И под рассохлой лодкою,где муравьи да кузнечики,гладил он вас, мои легкие,ровные, словно свечечки.Ноженьки мои, ноженьки,кроме гулянок с гармошкой,знали вы тяжкие ношеньки —

ведра, мешки с картошкой.Все я на вас – то с тряпкою,то с чугунком, то с вилами,то с топором, то с тяпкою, —вот вы и стали остылыми.На вас я полола-выкашивала,мыкалась в снег и в дождик;на вас я в себе вынашивалаосьмнадцать сынов и дочек.Ни одного не выскоблила, —мы ведь не городские.Всех я их к сроку вызволила,всех отдала России.Всех я учиться заставила.«Вникайте!» – им повторяла.На ноги их поставила,ну а свои потеряла.Вот и не вижу солнышка…Если б вы, ноженьки, ожили!

Куда же ушла ваша силушка,ноженьки мои, ноженьки?!»Бабушка Олёна,я плачу —               не смотри.Но слышишь:                     исступленнотокуют глухари.И над рекою Вологдойбежит,          бежит под токнад льдами и над волнамидевчонка с ноготок.Бежит, как зачумленная,к незнаемой любви…У нее,         Олёна,ноги твои!От восторга рушатся

ложи и галерки.Балерина русскаятанцует в Нью-Йорке.Сколько в ней полета,буйства в крови!..У нее,         Олёна,ноги твои!Не привык я горбиться —гордость уберег.И меня           горестине собьют с ног.Сдюжу несклоненнов любые бои…У меня,            Олёна,ноги твои!2 июля 1963, Гульрипш

Глухариный ток