Собрание сочинений. Том 6

Когда звонят колокола

Ах, колокольчик под дугой,ты, правда, крошечный такой,но где-то спрятана в тебебольшого колокола грусть,и звоном душу мужикаты выражала все векаот колокольчика до колокола – Русь.Когда звонят колокола,роса особенно светла.И замирают васильки – глаза небесные лугов.Благословляет этот звонгероев павших вечный сон,благословляет детский смех и чью-то первую любовь.Когда звонят колокола,они звонят, не помня зла,но каждый колокол внутри – он затаенно не забыл,что они были бунтари,что их плетьми секли цари,и, вырывая языки, везли их стражники в Сибирь.Когда звонят колокола,то просыпается золаврагом сожженных деревень

на распроклятой той войне,и в каждом колоколе скрытнабат, который чутко спит,и в каждом русском скрыт набат —пусть где-то в самой глубине.Когда звонят колокола,им даль бескрайняя мала,и птицы медные летят и по полям и по лесам,и ты, смиряя в сердце дрожь,глаза закроешь и плывешьпо зазвеневшим небесам, ну а куда —не знаешь сам.Август – ноябрь 1971

Нервы, нервы…

Нервы,           нервы…Разгулялись, однако, они на Руси.«Первый я!»                   «Нет, я первый!» —и в поэзии,                и на стоянке такси.Словно пропастьмеж людьми,

                     даже если впритирку трещащие швы.«Что вы претесь?»                             «Чего вы орете?»                                                        «А вы?»Обалденьеподкашивает людейот галденьямагазинных,                    автобусных,                                       прочих очередей.Добываньеордеров и путевок,                              бесчисленных справок,                                                                сапог на меху —это как добиваньесамих же себя на бегу.Чтоб одеться красиво,надо быть начеку.Надо хищно,                     крысиноурывать по клочку.На колготки из Бельгии,на румынскую брошь

наши женщины бедныечуть не с криком: «Даешь!»За серванты плюгавые,за билеты в кино, —это наши полтавы,наши бородино.От закрута,                   замота,от хрустенья хребтачто-то в душах                         замолкло,жабы прут изо рта.Дух прокисших собесови нотариальных конторпробуждает в нас бесов,учиняющих ор.Не по адресу                     жажда мести,не по адресу мат спьяна.Плюнуть в ближнего легче,                                            еслине доплюнуть до тех,                                  чья вина.

Я,   измотанный в джунглях редакций,злость срываю на ком? —                                        на жене,а жена, чтобы не разрыдаться,злость, усталость                            срывает на мне.А дитя,           к стене припадая,в страхе плачет,                          когда, свистя,оголенными проводаминервы взрослых                          калечат дитя.Лучше розги,для ребенка,                    чем дрязги,                                   где дело доходит почти до когтей.Нервы взрослых,пожалейте – молю! —                                   паутиночки-нервы детей.Ноябрь 1971

«Тихая» поэзия