Собрание сочинений. Том 7

Я трогаю тихонько                               ветку вербную.В ней гены наших прадедов, наверное,не прадедов,                    а дальше —                                      прапрапра…Им всем воскреснуть на земле пора.И все деревья —                          справа или слева,как генеалогические древа.На их ветвях —                         российские синицы,а под корой —                      этруски, ассирийцы.В движенье соков от корней до кронырастворены                   рабы и фараоны.Потрогаем замшелые коряги,а нам из них                    откликнутся варяги.И партизанка вздрогнула в петле,когда из виселицы плачущей,

                                               березовой,раздался крик боярыни Морозовой,от глаз фашистских спрятанной в стволе…Я трогаю тихонько                               ветку вербную.В себя,           как в древо поколений,                                                 верую.Глаза в себя опустим,                                   в наши гены.Мы —          дети пены.Когда из моря выползли на сушу,зачем         на человеческую душумы обменяли плавники и жабры, —чтоб волшебство огня                                    раздуть в пожары?!Ну а зачем вставали с четверенек, —чтобы грабастать в лапы                                        больше денег?Я с каплей крови

                            при порезе пальцароняю из себя неандертальца,и он мне шепчет,                           скрытый в тайном гене:«Не лучше, если б мы остались в пене?Мир стал другим.                             Культуры нахватался.Откуда же у нас неандертальство?В руках убийц                        торчат не голубиноракет неандертальские дубины».Из жилки на виске                               мне шепчет скиф:«Я был кочевник.                             Ты – из городских.Я убивал врагов,                           но не природу,а города спускают яды в воду.Нейтроновое зелье кто-то варит.Вот варварство!..                           Я – разве это варвар?»Я трогаю тихонько

                               ветку вербную,но мне не лучше.                           Настроенье скверное.Неандертальской стукнутый дубиной,я приползаю за полночь                                       к любимой.Промокшую от крови кепку стаскивая,она меня целует у дверей.Ее губами                 Ярославна,                                   Саскияменя целуют нежно вместе с ней.Неужто бомба дьявольская сдуруубьет в ней                  Беатриче                                 и Лауру?И пушкинская искорка во мнепогибнет в страшной будущей войне?И все деревья —                          справа или слева,как генеалогические древа,сгорят,

           хрипя от жалости и гнева?Прислушаемся к генам,                                      в нас толпящимся.Мы вместе с ними,                               спотыкаясь,                                                  тащимся.Напрасно                сокровеннейших уроковмы ждем              от неких будущих пророков.Пророки в генах.                            Говорят пророки,что мы сейчас —                           на гибельном пороге.О человек,                 не жди проклятых сроков,когда с твоею кровью                                   навсегдамильоны нерасслышанных пророковуйдут сквозь раны в землю навсегда!Но и земли не будет…18–19 апреля 1981

Притча