Собрание стихотворений и поэм

С самим собой все чаще ссорясь, Ответь, что чувствовать привык, Когда ты белую, как совесть, Вновь гладишь бороду, старик?»

«Встают минувшего виденья, И чувствую меж сыновей Мучительное угрызенье Я грешной совести моей».

«Нет, ты не все, старик, поведал, Толкуют даже вдалеке, Что ты когда-то друга предал, Поклявшись ложно на клинке.

И, о душе забеспокоясь, Томишься думою какой, Когда ты белую, как совесть, Вновь гладишь бороду рукой?»

«Давно я черной думой маюсь, Годов не поворотишь вспять. И хоть не раз еще покаюсь, Мне страшно будет умирать».

КОЛЫБЕЛЬНАЯ

Вахатута, хотута, Сходит с черного хребта, Венчан месяцем двурогим, Бык из черного гурта.

Спи, сынок, еще ты мал, Преградил тропу обвал, Пробивать ушел дорогу Твой отец за перевал.

Вахатута, хотута, Гуще конского хвоста, Над вершиной белоглавой Тьма полночная густа.

Речку вспенили дожди, Я прижму тебя к груди. Под обвал попасть, сыночек, Бог тебя не приведи!

Вахатута, хотута, Совесть у отца чиста, Но черны и слепы камни, Что швыряет высота.

Спи, сынок, еще ты мал, В день рождения кинжал В колыбель твою положен, Чтобы ты мужчиной стал.

ЛУЧШЕ НАС

Всего желанней нам на свете В преддверье собственной зимы, Чтоб нас вольготней жили дети, Которых породили мы.

Не вполдуши живя, а цельно, Пусть смолоду, как мы подчас, Они влюбляются смертельно, Но мыслят мужественней нас.

Их сон ночной пусть будет слаще Отцов предутреннего сна. Пускай им дышится, как в чаще Где вечно зелена сосна.

Но пусть не только глубже дышат, А ко всему их бог храни, Они возвышеннее пишут, Чем мы писали в наши дни.

Адатом совестливость сделав, Пред правдою не пряча глаз, Пусть держатся ее пределов… Ну, словом, будут лучше нас.

ЖЕНСКАЯ НОША

Сено несешь ты, согнувшись в дугу, Падают под ноги капельки пота. «Мама, позволь, я тебе помогу!» «Это, сынок, не мужская работа».

В летние дни и в осенние дни, В дни, когда ветер взметает порошу, Вижу я женщин аульских Они Тащат на спинах извечную ношу.

«Сам я воды натаскаю с утра Ведра подай и открой мне ворота!» «Что ты, мой брат, – отвечает сестра, – Это совсем не мужская работа».

Млечно повисла тропа в вышине, Знойно дыханье полуденной сини. «Дочку, жена, дай-ка на руки мне!» «Что ты! К лицу ли такое мужчине?»

Там, где в сквозных облаках небосвод Пал невесомо на темные скаты, Муки любовной, житейских забот, Женская ноша, всегда тяжела ты.

*

Стою под облаком высоко И вижу, небом окружен: Лик родника вблизи истока Прозрачен и незамутнен.

Но отбежит родник немного, Венчая каменный откос, И замутит его дорога, Взметая пыль из-под колес.

Вот так из колыбели света Взлетают замыслы, чисты, Но стоит им слукавить где-то, Как потускнеют их черты.

Каким бы ветром ни подуло, Но истина, презрев обман, Легко, как девушка аула, Пусть обойдется без румян.

Пожизненно мое влеченье К тебе в кругу лихих голов, Первоначальное значенье И чувств, и помыслов, и слов.

Хоть правды вкус порою солон, Ее урезывать грешно. Когда бурдюк вином не полон, Скисает намертво оно.

ЕСЛИ В МИРЕ ТЫСЯЧА МУЖЧИН…

Если в мире тысяча мужчин Снарядить к тебе готовы сватов, Знай, что в этой тысяче мужчин Нахожусь и я – Расул Гамзатов.

Если пленены тобой давно Сто мужчин, чья кровь несется с гулом, Разглядеть меж них не мудрено Горца, нареченного Расулом.

Если десять влюблены в тебя Истинных мужей, огня не спрятав, Среди них, ликуя и скорбя, Нахожусь и я – Расул Гамзатов.

Если без ума всего один От тебя, не склонная к посулам, Знай, что это – с облачных вершин Горец, именуемый Расулом.

Если не влюблен в тебя никто И грустней ты сумрачных закатов, Значит, на базальтовом плато Погребен в горах Расул Гамзатов.

О ЛЮБВИ

Опять пленен… Был мальчиком когда-то, Пришла любовь и, розу оброня, Открыла тайну своего адата И сразу взрослым сделала меня.

По гребням лет не в образе богини, А женщиной из плоти и огня, Она ко мне является поныне И превращает в мальчика меня.

Застенчивость, бесстыдство в ней и трепет, Вновь загораюсь я, и оттого Воображенье преклоненно лепит Из женщины подлунной божество.

Любовь была опасностью чревата, Как глупость командира, но не раз Она являла мужество солдата, Что безрассудный выполнил приказ.

Любовь всегда похожа на сраженье, В котором мы, казалось бы, судьбой Уже обречены на пораженье, И вдруг – о, чудо! – выиграли бой!

Она всегда похожа на сраженье, В которое уверовали, но Нежданно прибывает донесенье, Что начисто проиграно оно.

И хоть любовь не сторонилась боли, Она порою, ран не бередя, Была сладка, как сон под буркой в поле Во время колыбельного дождя.

Я возраста достиг границы средней, И, ни на что не закрывая глаз, Пишу стихи, как будто в миг последний, И так влюбляюсь, словно в первый раз.

ДВЕ ШАЛИ

На память о чужих пределах Однажды я, в канун весны, Двум женщинам две шали белых Привез из дальней стороны.

Обеих неисповедимый, Как всех, вертел житейский круг: Одну покинул друг любимый, К другой – вернулся милый друг.

И первая, в селенье горном В тоске сходившая с ума, Во цвет, что был, как полночь, черным, Шаль перекрасила сама.