Сочинения в двух томах. Том 1. Звезды Эгера

- Гуребы, - объяснял Тулипан, - они всегда едут впереди. Это не настоящие турки.

- А кто же?

- Арабы, персы, египтяне - всякий сброд.

Оно и заметно. Даже одежда у них была разношерстная. На голове у одного сверкал шлем с огромным медным гребнем. Нос у гуреба был отрезан. Видно, что этот вояка уже побывал в Венгрии!

Второй полк - загорелые люди в синих шароварах - выступал под белыми стягами с зеленой полосой. Судя по лицам, ночью все они вдоволь наелись и напились.

- Это улуфеджи, - сказал Тулипан, - наемники. Войсковая охрана. Они сопровождают и воинскую казну. Видите пузатого дядьку с разбитым лбом, на груди у него большие медные пуговицы?

- Вижу.

- Его зовут Турна - по-венгерски «журавль». Да только вернее было бы прозвать его свиньей.

- А почему?

- Я видел однажды, как он ежа съел, - сказал Тулипан и сплюнул.

Затем проскакал новый полк, под желтым стягом. Оружие всадников сверкало еще ярче, чем у остальных. У коня одного аги грудь была защищена серебряной кольчугой.

- Это силяхтары[16], - сказал Тулипан, - тоже наемники. Эх, мерзавцы, висельники! Прослужил я у вас два года! - И он засмеялся.

Затем под красным флагом проследовали сипахи[17], вооруженные луками и колчанами. Офицеры их были в панцирях, на поясах у них висели широкие кривые сабли. Вслед за сипахами проскакали татары в островерхих колпаках. Жирные лица, кожаные доломаны, деревянные седла.

- Тысяча… две тысячи… пять тысяч… десять тысяч… - считал Гергей.

- Да будет вам считать-то! - махнул рукой Тулипан. - Их двадцать тысяч наберется.

- До чего же некрасивый, скуластый народ!

- Турки их тоже терпеть не могут. Они ведь конскими головами питаются.

- Конскими головами?

- Голов, может, на всех и не хватит, но одна непременно лежит на середине стола.

- Вареная или жареная?

- Будь она вареной или жареной, еще куда ни шло, а то ведь сырая. Эти псы даже новорожденных не щадят. Они вырезают у людей желчный пузырь.

- Не рассказывайте такие ужасы!

- А если это на самом деле так? Они, видите ли, считают, что если утомленному коню намазать десны человеческой желчью, то у него всю усталость как рукой снимет и он сразу наберется сил.

Гергей, смотревший сквозь ветки, с ужасом отпрянул.

- Видеть их не хочу! - сказал он. - Разве это люди?

Но Тулипан продолжал смотреть.

- Едет нишанджи-бей! - произнес он минут пятнадцать спустя. - Это он проставляет на грамотах с печатью вензель падишаха.

Гергей глянул вниз и увидел длинноусого важного турка с щучьей физиономией. Он ехал между солдатами, кичливо восседая на низкорослой лошадке.

Затем проследовал дефтердар - седой, сгорбленный араб, казначей султана. За ними, окруженный воинами, скакал всадник в длинном желтом кунтуше и высоком белом колпаке. Это был казаскер - главный военный судья. Позади них ехали чазнегиры - главные стольники - и отряд телохранителей. Все они блестели золотом.

Послышались звуки турецких оркестров. Прошли различные полки. Под звуки рогов и щелканье чинч проскакали придворные охотники. У каждого грива коня выкрашена в красный цвет, на руке сидит сокол. За охотниками конюшие прогнали султанский табун горячих, гарцующих коней. Иные были даже оседланы Вели их солаки[18] и янычары.

Вслед за конюшими на дороге показались всадники, державшие высокие древки с конскими хвостами. Это проезжали триста капыджи, все в одинаковых белых шапках, расшитых золотом. На родине капыджи охраняли дворец султана.

Сквозь завесу пыли забелели длинные ряды янычар. Их белые колпаки с длинными, свисающими назад верхушками смешались вскоре с красными колпаками и синими суконными одеяниями офицеров. Колпаки янычар были украшены спереди ложками.

- А султан еще далеко? - спросил Гергей.

- Должно быть, далеко - ведь янычар десять тысяч, - рассуждал Тулипан. - За ними следуют чауши[19] и разная придворная знать.

- Что ж, тогда отодвинемся назад и закусим.

С юга их закрывал от глаз выступ скалы, а с севера им было видно, как по отлогому склону спускается в долину несметное войско.

- Мы еще и выспаться успеем, - сказал Тулипан и развязал суму.

Из нее, звеня, выпали цепи.

- Это еще что? - удивился Гергей.

Тулипан зашевелил бровями и рассмеялся.

- Мои добрые друзья. Без них я никогда и шагу не делаю из деревни.

И, заметив недоумение на лице Гергея, он пояснил:

- Это мои кандалы. Как выхожу из села, сразу надеваю их на одну ногу. Тогда мне и турок нипочем. Вместо того чтобы схватить, он еще и освободит меня. А ночью я сам освобожусь от него. Теперь как раз время их нацепить. Вот и ключи. Суньте их себе в карман. Если с нами что-нибудь стрясется - скажем, что мы из челяди Балинта Терека. Я невольник, а вы - школяр. Балинт Терек - сторонник турок, так что строго с нами не обойдутся. А ночью я вас освобожу, и мы улизнем домой.

- У вас, как я посмотрю, башка на плечах догадливая.

- Еще бы! Я когда трезвый, даже жену свою перехитрю. А у нее ума палата. Только уж языкаста больно.

Они вытащили из сумы свежий каравай темного хлеба, ветчину, сало и несколько стручков зеленого перца. Гергей налег на ветчину. Тулипан взял себе сало, густо посыпал его солью и паприкой.