Сочинения в трех томах. Том 1

А между тем круг всадников становится все теснее. Команда приближается к воротам города, оставляет тут несколько человек, остальные, с Сэгином, Генрихом и Рубе во главе, смело идут вперед и останавливаются у самого храма.

Старики индейцы стоят еще на крыше, в ужасе они дрожат, как дети.

— Не бойтесь ничего! Мы пришли к вам друзьями! — кричит им Сэгин на их родном языке.

Но голос его не может покрыть раздирающих криков, разносящихся с одной террасы на другую. Сэгин повторяет свои уверения, сопровождая их соответственными жестами. Старики подходят к краю террасы. Один из них, должно быть, вождь: его седые волосы падают до пояса, металлические украшения блестят в ушах и на груди, он подает знак рукой, и все кругом смолкает; затем он наклоняется с террасы и отвечает по-испански:

— Amigos! Amigos! (Друзья! Друзья!)

— Да, мы ваши друзья, — отвечает на том же, понятном всему отряду, языке Сэгин. — Вам нечего нас бояться. Мы не сделаем вам ни малейшего зла.

— Да и за что могли бы вы нам сделать зло? Мы в дружбе со всеми белыми Запада. Мы — дети Монтецумы. Мы — навагой. Что вам нужно от нас?

— Мы пришли за нашими женами и дочерьми, которых вы держите у себя в плену.

— Вы ошибаетесь: у нас нет белых пленниц. Те, которых вы ищете, находятся далеко на юге, у апахов.

— Нет, они здесь: у меня есть точные сведения на этот счет. Мы совершили трудный поход, чтобы выручить их, и без них отсюда не уйдем.

Старик оборачивается к своим, обменивается с ними знаками и потом говорит с торжественностью в голосе:

— Верь мне, господин вождь, тебе дали ложные сведения У нас в городе нет бледнолицых невольниц.

— Ах, ты старый бесстыжий лгун! — кричит Рубе, снимая с головы парик. — Посмотри сюда: узнаешь или нет старого Младенца, узнаешь?

Голый череп напомнил индейцам историю о снятом с живого зверолова скальпе. А между тем охотники с угрожающим видом заряжают свои ружья. Этот наглый обман их раздражает; они уверены, что белые женщины находятся тут.

— Старик, — строгим голосом говорит Сэгин, — ничего ты этими увертками не выгадаешь. Если вы хотите спасти ваши головы и ваш город от разорения, выдайте нам наших женщин.

— И как можно скорее, — прибавляет нетерпеливый Гарей, поднимая свой карабин, — или я размозжу твою старую голову.

— Терпение, друзья! Мы покажем наших белых женщин, и вы увидите, что это не пленные. Это наши дочери, дети Монтецумы.

Индеец спустился на другой этаж храма, скрылся в двери и через минуту поднялся с пятью женщинами в индейских костюмах; черты их лиц явно свидетельствовали об их испанско-мексиканском происхождении.

Три из них тотчас были узнаны некоторыми из охотников. Услышав восклицания: «Пепа, Рафаэла, Хезузита!», они бросились к барьеру, простирая руки к своим мужьям и братьям, они плакали от радости и благодарили своих избавителей.

— Спускайтесь, спускайтесь к нам! — кричали охотники.

Молодые женщины не могли сами поставить лестницы, они глядели на своих хозяев, а те стояли неподвижно, нахмурив брови, скрежеща зубами и сознавая свое бессилие.

— Поставьте лестницы и дайте спуститься белым женщинам, да поскорее, а то, клянусь, я перебью всех, сколько вас тут есть! — крикнул нетерпеливо Гарей.

Индейцы повиновались: приставили лестницы, и три женщины очутились в объятиях своих родных. Две остались неузнанными; они стояли на верхней террасе. Сэгин не мог совладать со своим нетерпением. Он полез с одной лестницы на другую, за ним последовало несколько охотников, подошел к пленницам: они вскрикнули и отшатнулись от него. Сэгин с трепетом вглядывался в их лица, он вызывал в своей памяти воспоминания далекого прошлого, ждал, что кровь родительская и дочерняя заговорит, но никакой знакомый черты в этих двух лицах не находил. Одна была слишком стара, другая — отталкивающе дурна собой.

— Боже мой! — восклицал Сэгин. — Неужели я не найду ее? У нее было на руке родимое пятно… Нет, не может быть, чтобы это была моя дочь.

Тем не менее он бросился к молодой девушке, схватил ее за руку, отвернул рукав, посмотрел и, не найдя родимого пятна, подбежал к старому индейцу… Тот в ужасе отступил перед грозным видом Сэгина.

— Здесь не все! — крикнул он громовым голосом. — У тебя где-то спрятаны еще. Веди их сюда сейчас, старик, или я тебя раздавлю.

— У нас здесь больше нет бледнолицых, — отвечал с уверенностью старик.

— Ты лжешь и за это поплатишься жизнью. Рубе, сюда! Уличи этого обманщика.

— Ты лжешь, — сказал зверолов, — ты лжешь, старый плут! Если ты не выдашь ее нам, твои белые волосы недолго останутся на твоей голове. Где она, ваша молодая царица?

— На юге, далеко отсюда.

— Боже милосердный! — вскричал в отчаянии Сэгин.

— Капитан, не верьте ему. Это мошенник и плут: вы слышали, как он отрицал существование белых пленниц… Девушка слывет у них под именем Царицы тайн, она помогает старому греховоднику в его шарлатанстве, ему очень не хочется лишиться ее, но она здесь и хорошо спрятана, в этом я уверен.