Сохраняя веру

– Это расстройство, при котором у пациента обнаруживаются симптомы, вызванные психологическими причинами. Иначе говоря, в том, что он болеет, виновата его собственная психика. Например, ребенок может покрываться сыпью при каждом визите отца. В таких случаях внешние симптомы являются выражением внутренней психологической проблемы. Иногда дети подобным образом подсознательно привлекают к себе внимание.

– Вы видели таких пациентов?

– Много раз.

– Это расстройство гораздо менее редкое, чем синдром Мюнхгаузена, верно?

– Да.

– А правда ли, доктор, что соматизированное расстройство и синдром Мюнхгаузена часто выглядят похоже?

– Да. В обоих случаях симптомы не имеют органической этиологии. В первом случае потому, что они сфальсифицированы, во втором – потому, что вызваны психологической причиной.

– Понятно. А как соматизированное расстройство диагностируется?

– Проводится беседа с родителями и с ребенком. Также необходим ряд медицинских анализов.

– То есть используется та же стратегия, что и для синдрома Мюнхгаузена?

– Да. Но определяющим фактором здесь является исчезновение симптомов в результате изоляции от родителя. Если у ребенка соматизированное расстройство, он продолжает болеть и в отсутствие матери.

Джоан улыбается:

– Ваша честь, разрешите к вам подойти.

Судья кивает, оба адвоката подходят.

– Ваша честь, позвольте мне, пожалуйста, небольшую вольность. Я хотела бы продемонстрировать живой экспонат.

– Что еще, черт возьми, за экспонат? – хмурится Мец. – Цыпленок?

– Сейчас увидите. Ваша честь, мне это действительно очень нужно.

– Вы не возражаете, мистер Мец? – спрашивает судья.

– Не возражаю. Сегодня я великодушен.

Получив согласие Ротботтэма, Джоан кивает Кензи ван дер Ховен, та подходит к задней двери и подает знак приставу, который вводит в зал суда Веру.

На Вере розовое платье на тон светлее костюма Джоан, серебристые волосы блестят. Заразительно улыбаясь, девочка машет Мэрайе, а журналистов, синхронно разинувших рты, как будто даже не замечает. Если бы не бледность и не бинты на ручках и на шейке, никто бы не предположил, что несколькими часами ранее ее жизнь висела на волоске.

Мец в замешательстве. Он смотрит на Колина, который внезапно нашел нечто очень интересное у себя на коленях.

– Вы знали об этом? Знали?

Прежде чем Колин успевает ответить, Джоан говорит:

– Доктор Берч, вам знаком этот ребенок?

– Думаю… Полагаю, это Вера Уайт, – отвечает эксперт.

– Когда вы видели ее в прошлый раз?

– В субботу поздно вечером. Было непохоже, что она доживет до конца выходных.

Его глаза расширены от удивления.

– Как вы оцениваете ее состояние сейчас?

– Она выглядит превосходно! – торжествующе улыбается Берч.

– Чем вы это объясните?

Психиатр бросает гордый взгляд сначала на Меца, потом на Джоан:

– Очевидно, мое предположение оказалось верным. У Мэрайи Уайт делегированный синдром Мюнхгаузена. В ее отсутствие болезнь Веры, как мы все видим, резко пошла на спад. – Он указывает на девочку, чинно сидящую рядом с Кензи ван дер Ховен. – Надеюсь, что суд и в дальнейшем будет держать Мэрайю Уайт на расстоянии от ребенка.

– Доктор, не могу выразить, как я вам признательна, – широко улыбается Джоан.

Несколько встревоженный, Малкольм Мец просит паузу. Он плохо знает Джоан Стэндиш, но в одном не сомневается: едва ли она решила подарить ему победу. Когда судья объявляет короткий перерыв, Мец дотрагивается до плеча клиента:

– Пойдемте выпьем кофе. Пока все идет превосходно, правда?

– Джоан, что вы делаете? – спрашивает Мэрайя, оставшись наедине со своим адвокатом в комнатушке размером с кладовку для инвентаря уборщицы.

– Положитесь на меня.

– Вы все выставляете так, будто это я ранила Веру! Почему вы не сказали этому психиатру, что я видела ее в воскресенье?

– Хотя бы потому, что тогда вы бы тут же угодили за решетку.

Мэрайя прищуривается:

– А эта ваша гипотеза, будто Вера сама заставляет себя болеть? Это же неправда!

– Мэрайя, у нас с вами три направления защиты, – вздыхает Джоан. – Во-первых, нужно доказать, что вы хорошая мать. Во-вторых – что Вера не страдает психозом. И в-третьих – что, кроме синдрома Мюнхгаузена, существуют и другие болезни. В общем, наша задача – представить некую альтернативу той истории, которую сочинила противоположная сторона. Если наша история окажется убедительнее, мы выиграем. Все просто. – Джоан прямо смотрит на свою клиентку. – Я не пытаюсь сделать Веру виноватой, чтобы оправдать вас. Я только пытаюсь устроить все так, чтобы ваша дочь осталась с вами.

Мэрайя поднимает глаза.

– Хорошо, – уступает она. – Делайте, что считаете нужным.

Судья Ротботтэм смотрит на Джоан поверх полуободковой оправы своих очков:

– Миз Стэндиш, хотите ли произнести вступительную речь?

– Вообще-то, Ваша честь, я не планировала…

– Неужели? – бормочет он. – Похоже, в это дело и правда вмешался сам Господь Бог!