Сокровища древнего Искера

Алиса сжала его ладонь сильнее, молчаливо благодаря за ответ. Ей было сложно поверить, что можно испытывать чувства к кому бы то ни было из-за какого-то кулона, но вот он — Хан — и его чувства к ней видны во взглядах, в жестах, в словах. Алиса не понимала их, но ощущала и верила, и это сбивало ее с толку. Как будто они с Ханом уже много лет любили друг друга, а потом она потеряла память. И вроде бы был в ней какой-то отклик, ворочалось что-то ответное в душе, но было оно так зыбко и нечётко, в отличии от чувств Хана, что становилось неловко и стыдно.

Мужчина, словно почувствовав ее настроение, притянул к себе ближе и приобнял за плечи.

— Тебя никто не торопит, — шепнул он ей на ухо и нежно поцеловал в щеку.

Впереди деревья наконец расступились, и показался узкий песчаный берег Иртыша. Сегодня здесь было прохладно из-за ветра, и Алиса, поёжившись, принялась высматривать глазами вход в подземелье на противоположном берегу, но его нигде не было видно.

— Где лодка, Серый? — оглядываясь, спросил Наран. — Ты же, наверняка, на нашей приплыл за Алисой?

— Чуть дальше, вниз по течению, — неохотно ответил Калинин, тоже впиваясь глазами в обрыв.

— Хан, — многозначительно посмотрел на своего друга Наран.

— С чего это вдруг? — недовольно нахмурился Хан, поняв мысль напарника.

— Потому что моя очередь обнимать крошку-малышку и отвечать на ее вопросы, — Наран подмигнул Алисе и подошёл к ней ближе. — У тебя есть пять минут, чтобы спросить у меня что угодно, пока Хан с Серым ходят за лодкой.

Шахматы

— Соскучилась по мне? — жарко прошептал Наран, приблизив своё лицо к Алисе так, что она ничего другого видеть не могла. — Ты была такой сладкой ночью…

Алиса облизнула отчего-то пересохшие губы и почувствовала, как температура тела неуклонно повышается и что в общем-то не так уж и холодно было на самом деле на реке. Ветер из прохладного превратился в остужающий и был очень кстати.

— Ну давай, скажи, — настаивал Наран, околдовывая ее своим самоуверенным голосом. — Я жду.

Его рука забралась к ней под кофту, оказалась на голой коже спины и прошлась требовательным движением по позвоночнику, заставляя Алису выгнуться. Эта странная ласка взбудоражила ее ещё сильнее, и она, забыв о вопросах, забыв о сомнениях, забыв о подозрениях, сжала толстовку Нарана в руках и резко дернула его на себя. Как раз так, чтобы его губы нашли ее губы, чтобы его дыхание стало ее дыханием, чтобы ее тело вжалось в его крепкие мышцы. Сквозь поцелуй Алиса почувствовала самодовольную усмешку мужчины, и с ещё большим напором набросилась на него, вымещая на нем все свои переживания и волнения. Но Наран был не из тех, кто позволяет такому подчинению долго длиться, нет. Он дал ей несколько секунд владения ситуацией, а затем легко отобрал инициативу, заставив Алису подчиниться и принять его скорость, его силу и его желания.

И, как всегда, именно Наран стал тем, кто разорвал поцелуй.

— Это был очень наглядный ответ, — усмехнулся он, с удовольствием разглядывая ее.

Ему нравилось видеть разочарование в глазах Алисы, когда поцелуй заканчивался, нравилось видеть, как глубоко она дышит через полуоткрытые губы, нравилось видеть румянец на щеках и глаза, горящие от желания бОльшего. Ему нравилось слегка ее мучать таким изощренным способом, проделывая это так тонко, что она сама не догадывалась о его скрытом мотиве. Алиса думала, что это его манера целоваться, вот так грубо прерывая процесс, но она ошибалась.

— Время уходит, крошка-малышка, — заметил Наран, налюбовавшись ею. — А ты ещё не задала ни одного вопроса.

Алиса фыркнула, злясь на него за то, что он вынудил ее целоваться, и за то, что он же прервал их поцелуй. За то, что стоял перед ней с улыбкой разбойника, по которой сложно было понять — то ли приставит сейчас нож к горлу, то ли крепко обнимет. За то, что так волновал её, её тело, и за то, что прекрасно это видел.

Взгляд Алисы метнулся влево, куда вдоль реки ушли Хан и Калинин. Их уже не было видно из-за низко склонившихся деревьев, и ей вновь пришлось довольствоваться успокаивающим тёплом диска-кулона. Хотя она предпочла бы, конечно, объятия Хана. Он как-то странно на неё влиял, словно был её опорой, и, не видя его рядом, Алиса чувствовала себя слегка потерянно здесь — в месте, которое она почти не знала, рядом с мужчиной, которого не понимала.

Она заставила себя сделать глубокий вдох, прикрыла на мгновение глаза, избавляясь от непрошеного мысленного анализа чувств, и на выдохе наконец спросила:

— Калинин сказал, что ты развязал его и остальных. Зачем?