Сокровища Замка Тамплиеров

– Ты даже не представляешь, сколько их здесь, – улыбнулась Ламия. – Этот замок просто кишит ими. У его владельцев была скверная привычка – они приглашали своих врагов на обед под предлогом примирения, а потом убивали их прямо за столом. Но, что удивительно, точно так же они поступали и со своими союзниками, которые помогали им в междоусобных войнах, и с которыми они не желали расплачиваться за это звонкой монетой. Души всех этих невинно убиенных до сих пор бродят по замку и жаждут мести. Их жуткие стоны и плач по ночам слышали многие местные жители из окрестных селений. Они же утверждают, что в эти часы воздух наполняется запахом разлагающихся трупов и серы…

– Перестань! – содрогнулся от ужаса Мигель Гарсия. – Ты пугаешь меня. У тебя нет в запасе более веселых историй?

– Есть, и даже любовные, как ты любишь, – усмехнулась Ламия. – Одна из местных легенд гласит, что где-то в середине семнадцатого века дочь хозяина замка влюбилась в некоего англичанина, которого ее семья, захватив в плен, держала в заточении в подземелье. Пожалев мужественного и красивого узника, девушка тайно носила ему еду, а потом, окончательно потеряв голову, помогла бежать. Разумеется, она попыталась скрыться вместе с ним. Но их настиг ее брат. Чтобы избежать смерти, англичанин сам убил его мечом, который ему дала его возлюбленная. Любовники спустились со стены замка по веревочной лестнице и скрылись в ночи. Не знаю, чем кончилась их любовь, но после убийства брата сбежавшая девица стала законной наследницей замка Лип. Молодец девчонка! Признаться, я восхищаюсь ею. Так ловко все устроить!

– Ты думаешь, она все это предвидела? – с сомнением спросил Мигель Гарсия.

– Не знаю, но для нее все обернулось очень удачно, – равнодушно ответила Ламия. – Не то что для другой девушки, также жившей в замке Лип, но много лет спустя. Она была влюблена в одного из местных фермеров, красивого, но нищего, а отец хотел выдать ее замуж за сына богатого лорда. Она тайно встречалась со своим любовником. И однажды отец застал их вдвоем в ее спальне. Он убил фермера, а дочь пощадил, и как выяснилось позже, совершенно напрасно. Потому что безутешная девушка под покровом ночи пробралась в комнату своего спящего отца и убила его. А затем сама покончила счеты с жизнью, спрыгнув с башни замка. Утверждают, что ее призрак бродит каждую ночь по замку, оплакивая свою любовь и свое преступление. Возможно, мы с тобой даже встретим ее. Те, кто ее видел, говорят, что на ней одето красное платье. Лично мне было бы интереснее узнать, что у нее под платьем. А тебе?

– А мне хотелось бы никогда ее не встречать, – ответил Мигель Гарсия. – Ни ее, ни других призраков. Неужели этого нельзя избежать?

Ламия с презрением посмотрела на него. Она знала, что ее спутник почти панически боится призраков, и часто пугала Мигеля Гарсию своими рассказами о привидениях, развлекаясь его страхом. Бывший полицейский давно уже превратился для нее в некое подобие ручного домашнего зверька. Она то ласкала его, то наказывала – в зависимости от настроения.

– Для кладоискателя у тебя слишком слабые нервы, – сказала она. – Не хныкай на каждом шагу, как сопливая девчонка. Бери пример с меня.

– Тебе надо было родиться мужчиной, – вздохнув, сказал Мигель Гарсия.

– Тебе тоже, – ответила Ламия.

И они надолго замолчали. Каждый думал о своем.

Когда солнце упало за стены замка, Ламия сказала:

– Пора!

Она знала, что местные жители избегают находиться поблизости от замка Лип после захода солнца, опасаясь его призраков. Поэтому не беспокоилась, что им кто-нибудь помешает. По той же причине они оставили автомобиль у стен замка. И вошли в ворота, приоткрыв их ровно настолько, чтобы можно было проскользнуть внутрь, словно они и сами были бесплотными тенями.

Внутри замка было сумрачно, редкие окна с темными от грязи стеклами пропускали мало света. Везде царило запустение. Даже шаги глохли, когда нога ступала в пыль, густым слоем устилавшую каменные полы. В этой тишине они сами были похожи на призраков, безмолвных и неслышных, освещавших себе путь тусклыми фонарями. Батареи уже подсели, и фонари едва светили.

– Нам наверх, – сказала Ламия, сверившись с картой, хотя заранее изучила ее и могла пройти по замку даже с закрытыми глазами. Они поднялись по обветшалой каменной лестнице на верхний этаж башни. Прошли по коридору и вошли в комнату без окон, в центре которой был установлен алтарь.

– Это замковая часовня, – пояснила Ламия в ответ на недоуменный взгляд своего спутника. – Члены семьи хозяина замка здесь молились, слушали проповеди и мессы. До того дня, когда один из братьев во время службы не пронзил мечом сердце своего брата-священника, якобы обидевшись из-за того, что тот начал мессу, не дождавшись его. Правда, до этого они долго враждовали, не сумев поделить наследство, доставшееся им от отца. Что ты хочешь, шестнадцатый век! Нравы тогда были дикими.

– Как и сейчас, – заметил Мигель Гарсия. – Ничего не изменилось. Уж я-то знаю! Особенно, если речь идет о деньгах.