Солнечное перо

Копье, брошенное гривлом, не пронзило его, как Солнечного кормчего – просто зацепило, пройдясь по правому плечу, но этого хватило, чтобы сейчас Ардион обмяк на полу и его взгляд наполнился смертной мутью. Антия бросилась к нему, быстро огляделась, пытаясь понять, куда их занесло: они были в маленькой гостиной, обставленной с тем уютом, который свойственен домам в деревне – много дерева, камин, обложенный темно-серым камнем, пыльно-голубые подушки на диване. Дом наполняли шумы, слышные только в той тишине, которая возникает, когда хозяин уходит надолго: мерный стук дождя по подоконнику, гул ветра за окном, шелест деревьев, которые стояли вокруг дома мрачной стеной, далекий скрип половиц.

Антии подумалось, что это настоящий дом Ардиона на болотах и он вернулся сюда, чтобы умереть. Лицо владыки посерело, от раны, что легла через ключицу, поднимался грязный смрадный дым, от шеи на правую щеку поползла черная паутина, и в этом была очень жестокая ирония – когда-то он лишил брата руки, а теперь может потерять ее сам. Антия покосилась в сторону дивана – нет, туда она раненого не дотянет, и Зендивен захлопал в ладоши и сориентировался:

– Так-так, это же болота Аш-Таиш! Оставь его! Идем!

Рванувшись к дивану, Антия сдернула подушку, подложила под голову раненого – принц альвини нетерпеливо потянул ее к дверям, приговаривая:

– Это болота Аш-Таиш! Набирай воду, любую, болотная вода целебна! Быстро набирай, ставь на огонь! А я займусь ягодами, травами и корнями!

Стряхнув его с руки, Антия бросилась в дом – не в горстях же ей кипятить воду! На маленькой кухоньке обнаружились и приготовленные дрова, и старый пузатый чайник. Схватив его, Антия побежала за нетерпеливо приплясывающим в воздухе Зендивеном, отчаянно молясь лишь о том, чтобы Ардион выжил.

Если он умрет в своем уютном доме на болотах, то обоим мирам останется только ждать общего конца – и конец этот наступит очень скоро.

На улице шел дождь – вроде бы несильный, но холодный. Махнув рукой в сторону покосившегося колодца, Зендивен растаял в туманной дымке, которая лениво ползла из-за темной стены деревьев. Справившись со старым воротом, Антия достала ледяной воды, наполнила чайник, торопливо расплескивая, и кинулась обратно в дом. Когда она развела огонь в плите и поставила чайник, то Ардион едва слышно застонал. Антия торопливо подошла к нему, присела рядом; от раны поднималась такая вонь, словно Ардион гнил заживо. С трудом сумев повернуть Ардиона, Антия сняла с него сюртук и рванула рубашку, открывая рану: по черно-красному следу, проложенному копьем гривла, пробегали огоньки – магия, которая наполняла владыку Ашх-Анорна, пыталась исцелить его.

– Махивари, – вдруг отчетливо произнес Ардион. Его глаза были закрыты, черная паутина расползлась по щеке и перетекла на висок. – Махивари, подожди.

Это было имя, и женское. Антия почему-то поежилась. От голоса Ардиона веяло старой печалью – когда-то Махивари ушла, и сейчас, когда от его обугленной плоти поднимался дым, он спешил за ней и хотел наконец-то догнать, остановить, удержать. Антия словно прикоснулась к чужой тайне, и от этого прикосновения ее наполнило грустью.

– Я здесь, – негромко сказала она и дотронулась до потемневшей щеки: черная паутина тотчас же заставила пальцы онеметь, но Антия не убрала руку. – Я здесь, все хорошо.

Еще один огонек пробежал по ране, и она отметила, что вонь вроде бы развеивается. В приоткрытую дверь впорхнул Зендивен, с трудом волоча целую охапку ярко-зеленых листков, чистых белых корешков и гроздь ягод на тонком стебельке.

– Махивари, – повторил Ардион и улыбнулся. Зендивен сгрузил добычу на стол и распорядился:

– Корни и листки – в кипяток. Ягоды сейчас истолчем и напихаем в рану. Бегом, бегом! Живее!

Антия торопливо сделала все, что было велено. От листьев и корешков поднимался густой бодрящий запах, и хмурый дождливый вечер вдруг прояснился. Шевельнулись волосы на голове, кровь побежала быстрее и бодрее – размешивая отвар, Антия внезапно поняла, что улыбается.

– Там есть эта гниль? – спросила она. Зендивен, который явно устал, волоча ягоды, присел на край стола и качнул крылышками.

– Нет. Болота – это уже гниль и тьма. Темнее не найдется.

Передохнув, он подхватил ягоды, перенес их на треснувшее блюдце и, решительно вздохнув, принялся отплясывать на них так бойко, что во все стороны полетели терпко пахнущие капли. Антия нацедила отвара в изящный бокал на тонкой хрустальной ножке и спросила:

– Что теперь делать?

Принц альвини осмотрел ягодное месиво, довольно кивнул и, вспорхнув над блюдцем, распорядился:

– Теперь им надо заполнить рану, а потом залить отваром. Помоги нам Ауйле!

III

Дом на болотах

Антия сомневалась, что ягодное месиво способно залатать такую рану, но Зендивен посмотрел на нее так, что она не стала спорить. Послушно нанеся кашицу в черно-красную полосу от копья, она осторожно полила ее отваром, и принц прощебетал:

– Смотри! Смотри!