Солнечное сплетение. Этюды истории преступлений и наказаний

Продолжая отслеживать положение в бывших советских республиках, Войтыла устремил свой апостольский взгляд и на Балканы. Первое, что он предпринял, так это раньше всех признал независимость Хорватии и Словении, тем самым лишь накалив обстановку в регионе. Президент-католик Хорватии не поскупился на благодарности и назвал Папу «главной моральной силой в мире». Однако президент Франции Миттеран именно на Ватикан и возложил всю ответственность за развязывание конфликта на Балканах. Вооруженные столкновения между сербами-православными и хорватами-католиками действительно носили во многом не политический или территориальный, а религиозный характер.

Исходя из того, что римско-католическая церковь выполняет особую миссию – вернуть человечество к основным христианским истинам и главенствует якобы над всеми другими, Иоанн Павел II решил оставить след в истории как «архитектор нового мирового этического порядка». Его стратегию «евангелизации» осуществлял централизованный аппарат, в котором не было места для коллегиального руководства, а демократия даже рядом не стояла. Если почитать или послушать его публичные выступления, можно невольно подумать: вот истинный проповедник мира, защитник обездоленных и прав человека, политических и религиозных свобод. На практике подобные права и свободы для служителей своей церкви он категорически не допускал.

Его упрямая непреклонность и самоуверенность практически подавили волю кардиналов. Для одних он был высшим носителем веры во времена неверия, для других – генератором излишнего внутреннего напряжения в среде духовенства. Последнее лишь усугубляло оппозиционные настроения среди либеральных католических священников, не считавших его носителем истины в последней инстанции. Именно они возмущались тем, как Папа быстро канонизировал в святые основателя Опус Деи, но не убитого во время мессы архиепископа Сальвадора.

При Иоанне Павле II все местные церкви выполняли роль римских филиалов строго в соответствии с иерархически выстроенной вертикалью власти. При нем вновь появилось угрожающее «Roma locuta, causa finita» (Когда говорит Рим, разговоры прекращаются). При нем и по его указанию конгрегация вероучения действовала в духе ее предшественницы Инквизиции, разве только без арестов, заключений в темницы и сожжений на костре за инакомыслие.

Вероятно, причина кроется и в особенностях религиозного становления Войтылы, с младых лет окруженного воинствующими националистами-католиками, нетерпимыми к любому мнению, кроме их собственного, и всегда предпочитавшими конфронтацию вместо компромисса. Девизом краковского архиепископа было «Все твое!» И никаких уступок плюрализму, тем более релятивизму. Или со мной или против, третьего не дано.

Став Его Святейшеством, Войтыла создал узкий круг конфидантов. Первым в него входил личный помощник, член Опус Деи, поляк Станислав Дзивич, который представлял или замещал понтифика на всех мероприятиях, где тот присутствовать не мог в силу занятости, а в последнее время – недомогания. Ближайшее окружение составляли также префект конгрегации епископов (главный кадровик), префект конгрегации вероучения (блюститель канонов) и глава Государственного секретариата, ответственный за межгосударственные связи. Полностью доверял Папа только Дзивичу.

За влияние на него боролись две группы иерархов: связанных с Опус Деи и тяготевших к иезуитам. Членов Опуса он приблизил к себе значительно ближе, чем иезуитов. Через установленную им систему подбора кадров назначал кардиналами и епископами не столько талантливых, сколько верных ему лично подданных.

Бессильные убедительно опровергнуть всем заметные свидетельства тяжелой болезни Иоанна Павла II, иерархи уверяли, будто интеллект его работал безукоризненно. Происходившее же в личных покоях понтифика было покрыто завесой непроницаемой тайны. За все там несли ответственность личный помощник Дзивич, четыре монашенки и их начальница, сестра Тобиана – все польского происхождения.

Однажды Иоанн Павел II изрек такую сентенцию: «Любить правду не означает использовать ее в своих целях. Это означает служить ей, стремиться найти ее и не приспосабливать к собственной выгоде или удобству. Одна лишь правда, которая подчиняется только правде, приводит человека к истинному для него благу. Благо человеческое – быть в Правде и делать Правду».

Золотые слова! Такие бы слова, как говорили на Руси, да Богу в уши.

Часть IV

(Пиццикато)

Ближе к концу прошлого века итальянский писатель Умберто Эко и член ордена иезуитов кардинал Карло Мартини обменялись письмами, в которых каждый изложил свое мнение относительно религии, этики и морали. Получился довольно любопытный, на мой взгляд, «эпистолярный диалог».

Кардинал Мартини: