Солнечное сплетение. Этюды истории преступлений и наказаний

В отличие от Папы, главу Государственного секретариата Касароли всерьез беспокоило не только тайное финансирование польской оппозиции, но и работа священников польского происхождения в Чехословакии, Венгрии, советских республиках Прибалтики. По его сведениям, таких «подпольщиков» было около семисот человек, их деятельность координировал епископ из Вроцлава Хенрик Гульбинович, финансировал ее Опус Деи, а отчеты об их «миссионерстве» поступали непосредственно Папе в обход Государственного секретариата. Кардинал занимал тогда умеренную позицию в области отношений Восток – Запад и видел, что многим в Европе не нравится негласное вмешательство Ватикана в политику путем финансирования «крестового похода против коммунизма» с подключением к этому международных авантюристов из масонства и мафии.

Государственный секретарь Касароли старался приглаживать выступления понтифика по внешней политике, однако тот продолжал балансировать на грани фронтального столкновения с Советским Союзом. Он был также прекрасно осведомлен о том, что во время визита в Ватикан президент Рейган встречался с глазу на глаз с Папой и что оба договорились координировать усилия в борьбе с «империей зла» всеми возможными средствами, за исключением мирового конфликта. В частности, регулярно обмениваться разведывательной информацией через резидента ЦРУ в Брюсселе и по таким делам свои собственные дипломатические ведомства в известность не ставить…

Еще выше приказал Иоанн Павел II поднять над Апостольским дворцом знамя «крестового похода против коммунизма», когда отправился с визитом в Никарагуа, где только что свергли кровавого диктатора и к власти пришли силы национального возрождения. Папу там встречали, вместе с другими членами никарагуанского правительства, двое министров-священников. Одному из них тут же в аэропорту глава всех католиков публично пригрозил пальцем и гневно процедил сквозь зубы: «Наведите порядок в ваших отношениях с Церковью!» Другому сделал внушение за его вхождение в правительство, но тот не растерялся и ответил Папе: «Может быть, я ошибаюсь. Но дайте мне возможность ошибаться в пользу бедных. Ведь на протяжении стольких лет Церковь всегда ошибалась в пользу богатых». Тут уже Папа растерялся, но чуть позже на массовом митинге с негодованием обрушился на теологию освобождения, называя ее разными страшными словами. Из толпы донеслись возгласы несогласия: «Мы хотим мира здесь и сейчас!» Понтифик повысил тон до начальственного: «Тише, тише! Церковь первая хочет мира».

После папского визита в Никарагуа английский историк Дэвид Яллоп в своем исследовании «Во имя Бога» отметит: «Перед нами Его Святейшество, который публично устраивает разнос никарагуанским священникам за их участие в политической жизни и одновременно дает санкцию на противозаконное финансирование «Солидарности». Папство Иоанна Павла II двулико: одно для него самого, другое для всего остального мира. Его правление знаменует победу финансовых мошенников и международных жуликов вроде Кальви и Джелли. Сам же он в своих частых заграничных турне продолжает выставлять себя в роли этакой «суперзвезды». Люди из его окружения считают, что Папа так поступает, дабы дело святое было рентабельным и приносило доходы».

В 80-е годы доверительные отношения между Иоанном Павлом II и президентом США Рональдом Рейганом зашли так далеко, что понтифик решился даже раскрыть перед американской разведкой самого ценного агента «Святого Альянса» в Польше – полковника Генерального штаба Ричарда Куклинского. В качестве ответного жеста директор ЦРУ Кейси снабдил кормчего корабля святого Петра материалами негласного прослушивания телефонных разговоров епископов в Центральной Америке. Папа не брезговал лично получать папки с подобными материалами, но при встрече никогда их не раскрывал и тут же передавал их в руки главы своего собственного ЦРУ, монсеньора Луиджи Поджи…

Иоанн Павел II оказался первым в истории Ватикана понтификом, который использовал средства массовой информации по полной программе: видно, давала о себе знать его юношеская тяга к театральной сцене. Чувствуя свою слабую компетенцию в области теологии, он всячески старался восполнить ее числом своих публичных выступлений, энциклик, пасторальных посланий, интервью. По сути, на римскую церковь им были возложены функции агентства по рекламированию самой себя. Страсть же к своим широко освещаемым в прессе зарубежным турне уступала в нем лишь слабости к подаркам. После того как презенты проходили экспертизу, наиболее ценные он отсылал в хранилище Секретного архива, менее ценные раздавал собратьям из римской курии…

В начале 90-х Войтыла уже настолько воспринимал Польшу своей вотчиной, что в ходе визитов туда не стеснялся раздавать публично благословения светским католикам из Опус Деи за их активное участие в «свержении коммунизма», а попутно напоминал местным епископам об особой роли римско-католической церкви в Восточной Европе, внесшей весомый вклад в развал Советского Союза и Варшавского договора.