Солнечный ветер. Книга третья. Фаустина

Они помчались что есть духу, пропуская мильные столбы с такой скоростью, словно Аквилон³⁵ нес их по дороге как мелкие пушинки. Мимо проносились поля и рощи, в некоторых местах кряжистые дубы нависали над дорогой и у Агриппина мелькнула мысль, что засаду было бы удобно устроить именно там. Но на них никто не напал. Дорога бежала вперед, изгибаясь меж холмов, ныряя в рощи. Казалось, что они вот-вот догонят Луциллу – еще немного, еще один поворот…

Через пару десятков миль дорога приблизилась к очередному изгибу, скрываясь за поросшим небольшими деревьями холмом, и именно тогда Агриппин заметил стаю птиц, кружащих над этим местом. Там что-то происходило, чутье, обостренное в боях, его не должно было подвести. Агриппин выхватил меч из ножен, вдавил в лошадиные бока пятки башмаков, устремляя коня вперед. Урия, скакавший следом, хотя и казался ловким малым, но все же был не из трусливых, а ведь чаще бывает наоборот. Он тоже выхватил из-за пояса длинный нож и помчался за господином.

То, что увидел Агриппин его не удивило. Повозка стояла посреди дороги, из нее выглядывало испуганное лицо служанки, а вокруг несколько всадников в кольчугах отбивалось от толпы разбойников, вооруженных чем попало. У тех были и мечи, и ножи, и копья. Грабителей оказалось явно больше – три убитых скифа уже лежало на земле возле лошадей, которым пропороли животы. Несколько обездвиженных человек из нападавших валялось рядом. Кто-то громко стонал, из кого-то хлестала кровь. Командир скифов бешено скаля зубы и крича «марра»³⁶, с яростью опускал меч на плечи и головы грабителей, хотя и не все его удары достигали цели.

«Беги к повозке, защищай Августу! – приказал Агриппин, быстро оценив обстановку. – Я помогу варварам».

Он врезался с тылу в толпу нападавших и на какое-то время привел тех в замешательство. Среди грабителей особо выделялся высокий, костистый человек с золотой серьгой в ухе, в котором Агриппин сразу определил вожака. «Убью и они разбегутся» – подумал он, направив коня в его сторону.

Однако проворные разбойники пырнули кинжалом в конское брюхо, тот начал заваливаться вниз, впрочем, дав времени его хозяину выскочить из седла. Агриппин рванул застежку фибулы на плече, освобождаясь от красного плаща, который только мешал, а затем, рубя направо и налево, двинулся вперед. Мелькали ножи и мечи врагов, в его панцирь не раз попадали удары, отовсюду слышались вопли и крики. Но Агриппин, легат-латиклавий первого Вспомогательного легиона, действовал решительно, жестко, оставляя позади себя только убитых и раненых разбойников. Они валились след за ним, как деревья в лесной просеке.

Так он бился пока не добрался до главаря, злобно кричащего что-то. В руке тот держал боевой топорик, которым пытался нанести удар по голове трибуна, не прикрытой шлемом, однако Агриппин умело уклонялся. В пылу боя он заметил краем глаза как в бок ему нацелился нож другого разбойника. Агриппин резко прыгнул в сторону, повернулся и проткнул грудь противника.

Однако за это время человек с серьгой в ухе успел отступить назад, прикрывшись еще двумя подручными. Опять все сначала! Опять надо пробиваться к нему! Агриппин бросился вперед, легко справившись с двумя бандитами – оба повалились перед ним как скошенные колосья. Теперь они были один на один. Главарь махал топором вокруг себя, словно длинной палкой, рассчитывая не подпускать близко опасного бойца. Однако такие размахи требовали пространства для постепенного отступления, которого у разбойника нет. Он уткнулся спиной в ствол дерева, а Агриппин нырнул под топор и с силой вонзил меч в его горло. И тут словно рассерженный Юпитер посмотрел строгим взглядом с небес, защищая достойных; за спиной Агриппина шум внезапно утих. Он оглянулся. Грабители бежали прочь, светлые пятна их туник мелькали среди деревьев, а над дорогой вдруг поднялся крик, доносившийся из повозки – у Луциллы начались роды.

Следом за вторжением германцев через Альпы, империю постигла еще одна беда. В Дакии подняли восстание языги, поддержанные вождем роксоланов Тарбом. До этого император вел с ним личные переговоры и Тарб обещал в обмен на денежные субсидии подавить любое сопротивление римлянам в Дакии, вернуть им золотые рудники. Казалось, что договориться удалось, Марк с облегчением подумал о прикрытом с востока фланге. Достигнутое соглашение позволяло сконцентрироваться на борьбе с германцами, которые воспряли духом после гибели префекта Виндекса.

Однако Тарб его предал, отправив вместо помощи римлянам мужчин своего племени поддержать языгов. По совету Помпеяна Пертинакс был переведен императором на восточный фланг и вступил в командование первым Вспомогательным легионом, соседним с легионом самого Помпеяна. Чтобы сдержать порыв варваров Пертинакс вместе с наместником Клавдием Фронтоном двинулся в Дакию, но и там им, как в землях маркоманнов, пришлось принять тяжелый бой. Клавдий Фронтон погиб.