Солнце над Бабатагом

Убедившись, что Зара мертва, человек стал лихорадочно шарить в сундучке, окованном медью. Под руку ему попался увесистый мешочек, туго набитый золотыми монетами. Он сунул мешочек в карман и выбежал вон, чуть не сбив с ног охваченного ужасом Саид-Абдуллу, который метался в поисках укромного места. Еще при первых выстрелах казначей забрался под кучу стеганых одеял, но тут же решив, что это убежище ненадежное, он оставил его. Увидев незнакомого ему человека-с длинным. лицом, Саид-Абдулла подумал, что пришел его конец, и даже закрыл глаза. Но незнакомцу, видимо, было не до него. Во всяком случае, он пробежал мимо, не тронув Саид-Абдуллу.

Вокруг все еще стояли серые сумерки. Среди них мелькали тени скачущих всадников. Вдали постукивали редкие выстрелы.

Саид-Абдулла чуть было не вскрикнул от радости, между юрт стоял чей-то оседланный конь. Второпях совершенно не сообразив, что лошадь, как обычно, была привязана за ногу к колу, он вскочил в седло, разобрал поводья и, взмахнув плетью, помчался.

«Что за чудо?»— подумал Латыпов. Он увидел, как тучный всадник, низко пригнувшись к луке, скакал галопом по кругу. Но он тут же сообразил, что происходит. Несмотря на то, что кругом гремел бой, его рябоватое лицо расплылось в улыбке.

— А ну, дядя, слезай! Приехали!— объявил он, когда аркан крепко замотался вокруг прикола и лошадь казначея остановилась,— Слезай! Ну?! Кому говорю!

Саид-Абдулла смотрел на него круглыми от ужаса глазами. Мелкая дрожь била его полное тело.

— "Друг... Я — свой...— забормотал он срывающимся от волнения голосом.—О, валла!.. Я не противник... Я купец... Савдогар... Билясан?.. Понимаешь?..

Латыпов оценивающе смотрел на Саид-Абдуллу. Этот перепуганный насмерть рыхлый человек с дрожащим дряблым лицом не был похож на басмача. И уже зная, что среди кочевья находится купеческий караван, Латыпов хотел было отпустить Саид-Абдуллу. Но вдруг подскакавший джигит с винтовкой в руке закричал полным ярости голосом:

— У, ялганчи! Улль!

Саид-Абдулла кулем скользнул с лошади, собираясь бежать, но выстрел джигита настиг его. Он привскочил, прошел шага два, вихляя, раздирая руками халат на груди, и грузно упал на песок.

Со всех сторон подъезжали на выстрел всадники. Прискакал Гриша, держа в руке опущенный клинок. За ним подъехал Климов, в атаке потерявший из вида приятеля (Кузьмич, как обычно, замешкался где-то в тылах). Следом прискакали два бойца из первого взвода. Но тут появившийся из-за бархана всадник с рыжими усами закричал сиплым дискантом:

— Ребята, ну что вы делаетя? Ну как вы, ей-богу, не понимаетя? Слышитя, сбор играють? Айда все за мной!

Действительно, у колодцев, где остановился штаб группы, трубач трубил сбор.

Тут же, прислонясь спиной к стенке колодца и устало вытянув длинные ноги, сидел Ипполитов, допрашивающий вместе с Петровым пленного курбаши. Агентурные сведения, полученные за несколько дней до похода в пески, подтверждались: Абду-Саттар-хан имел приказ Энвер-паши объединить все шайки под своим командованием и вырезать город Каган, где размешался штаб 13-го стрелкового корпуса. Своевременный разгром банды помешал этому намерению.

Допрашиваемый курбаши плакался, говоря, что он пошел к Абду-Саттар-хану не по своей воле, а его послал бай, пригрозивший в случае неповиновения не дать ему в аренду земли...

Начинало смеркаться. Вблизи колодцев пылали костры. В больших чугунных котлах — казанах—варился ужин. Тут же на кошмах, коврах, а то и просто так, на песке, подложив под голову локоть, спали бойцы.

Рядом с Вихровым лежал Кондратенко. Их отношения определились еще с первой встречи. Вихрову нравился своей простотой этот веселый молодой командир. И он, вспоминая, как ему самому было трудно в первое время по прибытии в полк, старался во всем помогать Кондратенко.

От костра потянуло запахом жареного мяса. Вихров почувствовал, как ему хочется есть.

Кондратенко приподнялся и взглянул на него.

— Попьем?— предложил с улыбкой, зачерпывая полную кружку воды из стоявшего рядом брезентового ведра.

Вихров, хотя уже и не очень хотел пить, но все же с наслаждением выпил кружку холодной пресной воды.

— Да, хорошо,— сказал он.

— Все-таки нашему эскадрону повезло,— подхватил Кондратенко,— потери небольшие.

— А вот Кошевого из первого эскадрона убили,— поднимая голову, сказал Латыпов, который, казалось, давно уже спал.— Рядом бежали. Пуля в самый лоб стукнула .. Жаль его, старый буденновец. Семен Михайлович сколько раз его отличал. Такой был рубака.

— Рубака!—подхватил Гриша.— А вы видели, как наши джигиты из мусульманского отряда сегодня дрались? Дым с огнем! Как рванули в атаку—и пошли, и пошли, только перья летят!

— Я видел, как у них один жеребец схватил, значит, за холку басмаческого, повалил, подмял под себя вместе с басмачом и давай, значит, ногами топтать,— сказал Латыпов.

— Это они на пайге так приучились,— пояснил Гриша.

— Я вот все смотрю на Гришу,— заговорил Кондратенко,— смотрю и вспоминаю, что в вашей дивизии должен служить один мой землячок. Такой же дядя здоровый.

— Кто такой?— поинтересовался Латыпов.