Солнце над Бабатагом

— Вы что думаете — вру? В жизни этого со мной не бывало!—горячо заговорил Алеша, перехватив его взгляд.— Конечно, нельзя сказать, что все звери умные. Между ними всякие есть, как и среди людей...

— Ну ладно, друзья,— сказал Лихарев, взглянув на часы.— Я все же думаю до Каттакургана немного вздремнуть.

Он снял с крючка бурку, прилег и почти Сразу заснул.

Седов и Алеша поговорили еще немного и тоже стали дремать. Один Мухтар сказал, что он спать не хочет и присмотрит за лошадьми.

Приехав в Каттакурган и проводив Лихарева до штаба бригады, Петр Дмитриевич Седов направился домой.

Несмотря на поздний час, в окне Маринки горел огонь, и это очень порадовало Седова, он не любил беспокоить зря людей, а тем более не хотелось беспокоить Маринку, которую втайне очень любил.

Он поднялся на крыльцо, прошел по коридору и постучал в обшитую войлоком дверь.

По ту сторону двери послышались быстрые шаги. Потом хорошо знакомый голос спросил, кто стучит.

— Это я, Марина Васильевна!—сказал Седов.

Маринка отворила.

Сначала просунулись большие руки, державшие чемодан и множество свертков, потом появился весь Петр Дмитриевич, несколько сконфуженный.

— Наконец-то! А мы думали, куда это вы исчезли? Поехали на три дня, а пропадали неделю!— сияя улыбкой и блестя живыми глазами, весело сказала Маринка.

Седов продвинулся к ней и с шумом уронил один из пакетов.

— Минуточку, Марина Васильевна,— Он нагнулся и при этом рассыпал все свертки.

«Экий медведь!»—весело подумала девушка, морща свой тонкий нос с легкой горбинкой, в то время как Седов, с красным лицом, покряхтывая, лазил по полу и, собирал рассыпанный урюк.

— Скажи, пожалуйста, какая оказия... Ай-яй-яй, как неудобно,— бормотал он с досадой,— и вам вот насорил... Видите ли, какое дело: это я образцы получил, а в штабе оставить нельзя — ребята съедят,— пояснил он, ползая по полу.

Маринка быстро присела и помогла собрать пакеты.

— Дайте ключик,— сказал Седов.

— Ключик?— Девушка удивленно взглянула на него.— А разве чай не будете пить? Кипяток па столе. У меня Белый сидит. Алгеброй занимаемся,— пояснила она.

Петр Дмитриевич недовольно поморщился. Ему был неприятен полковой капельмейстер, молодой самовлюбленный человек.

— Проходите!— сказала Маринка.

Откинув занавеску, отделявшую сени, Седов вошел в комнату.

— Ого! Пропащая душа!—с резким смехом встретил его Белый. Он подкрутил черные усики.— А мы собирались кошку в лапти обувать, за тобою посылать. Ну, здорово!

— Здравствуйте!— холодно поздоровался Седов.

— Рассказывайте, Петр Дмитриевич, что у вас нового?— попросила Маринка.

— К нам прибыл новый комбриг — Лихарев.— Он вдруг оживился, повеселел.— Вот это человек! Простой, обходительный. Я только подхожу к вагону, гляжу; сидит незнакомый командир. У нас разговор завязался, я ему рассказываю о Лихареве. А он, Лихарев, как оказалось, и сидел против меня... Вот. Ну, а у вас какие новости?

— Инспекция приехала. Полк проверяет,— сказала Маринка.

— Ох уж мне этот заворужием!—Белый громко захохотал.— Вот уморил!

— А что такое?— спросил Петр Дмитриевич, очень живо представляя длинную, с сутулыми плечами, худую фигуру этого человека.

— Да понимаешь, какое дело,— смеясь, заговорил Белый.— Инспектирующий всыпал ему за несколько непристрелянных винтовок. Вот он идет, мрачный такой, а на лавочке Ладыгин с Вихровым сидят. Подходит он к ним и жалуется.— Белый встал со стула, согнулся и поднял плечи, представляя заворужием.— Да, подходит к нам и жалуется: «Вот,— говорит,— все нападают на заворужием. А при чем тут заворужием? Разве он плохо смотри г? Сколько раз я командирам эскадронов говорил? Нет, на месте инспектирующего я бы сделал иначе. Вызвал бы командование полка...»— Белый, подражая, стал крадучись наступать на Седова. «Товарищ комполка, почему это такое? А? Я вас спрашиваю? Разве один заворужием отвечает? Получите пять суток!»

— А в это время Кудряшов с Фединым незаметно подошли сзади и слушают,— подсказала Маринка.— Вихров моргает, а заворужием так увлекся, что ничего не видйт.

— Да,— продолжал Белый.— Дал он, значит, пять суток командиру полка, да и говорит, обращаясь к Вихрову: «А вы, товарищ комиссар, о чем думаете? За одну политическую подготовку отвечаете? А оружие вас не касается? Нет, брат, шалишь! Вы наравне с командиром полка за все отвечаете. Получите десять суток, пожалуйста».

— Тут уж Кудряшов подал голос,— подхватила Маринка,— улыбнулся и спрашивает: «Товарищ заворужием, почему мне только пять, а комиссару вдвое больше?» Заворужием повернулся, обмер, языка лишился. А потом и говорит: «Эх, товарищ комполка! Все валят на заворужиев! На бедного Макара все шишки валятся. Вот и не выдержал. Душа не стерпела...»

— Тут Федин вмешался: «Я,— говорит,— знаю, за что он мне десять суток дал! За то, что я его в последний раз здорово на занятиях гонял»,— смеясь, закончил Белый.

— Пейте еще, Петр Дмитриевич,— предложила Маринка, наливая Седову.— Да, я все забываю сказать,— спохватилась она.— В ваше отсутствие два раза подрядчик заходил. Просил передать, что ремонт ваших помещений закончен.