Солнце заходит...

При подобных обстоятельствах не очень приятно было оставаться дольше в университете, и в конце учебного года я решил заявить руководству, что не желаю больше продлевать свой контракт. Я заранее договорился с сенатором Хосе Лаурелем о переходе в новый, только что открывшийся Филиппинский лицей. Лаурель во время японской оккупации был президентом республики.

Когда я учился в школе, мама подарила мне как-то гравюру, выигранную ею в лотерею на весенней выставке в Шарлотенборге. Это положило начало моему интересу к искусству, который сохраняется на протяжении всей жизни.

На Филиппинах искусством и историей искусства совершенно не интересуются. Там нет ни одной картинной галереи; произведения местных художников выставляются в Национальном музее вместе с чучелами крокодилов.

Я предложил прочесть цикл лекций по истории искусства, начиная с пирамид и кончая Пикассо, особое внимание уделив искусству Востока. Известно, что среди слепых одноглазый — король. Университетское начальство с радостью благословило меня.

ПРИНЦЕССА И ПОЛКОРОЛЕВСТВА

Летом 1951 г. мне удалось осуществить свое желание — встретиться с моей маленькой приятельницей из Иллинойса, принцессой Тархатой. Произошло это следующим образом. Я познакомился с очаровательной танцовщицей Сантаниной и несколько раз навещал ее в доме дяди, где она жила. Помню, как во время моего первого посещения она вскользь заметила, что, с точки зрения девушки моро, основное достоинство мужчины — это храбрость. Когда я рассказал ей о своих смелых предках — викингах, она пришла в восторг:

— Значит, вы, скандинавы, похожи на нас!

Я предусмотрительно умолчал, что в отношении храбрости мой род значительно изменился за прошедшие сотни лет.

Сантакина предложила мне остановиться у ее родителей, когда я приеду на Сулу, и обещала, что ее младший брат Абрахам встретит меня на Холо и будет повсюду сопровождать. В этой части страны знатная персона всегда разъезжает с вооруженным телохранителем. Абрахам сон сем недавно стал студентом. Он быстро уговорил меня подарить ему мой маленький браунинг. Я им не особенно дорожил, а для юноши это была большая радость.

Как только я прибыл на Холо, проделав пятидневное путешествие на палубе бывшего американского военного корабля, низведенного до ранга грузового судна, я нанес необходимые визиты вежливости губернатору и шефу местной полиции. Так же как и при посещении племени охотников за черепами, мне пришлось начать с объяснения о том, кто я и зачем прибыл. Губернатор, состоятельный человек, в свое время ездил в Америку и там женился на официантке, которая теперь мастерски играла роль губернаторши. Сам губернатор был отъявленным негодяем. Как и следовало ожидать, он позднее, когда представился случай, по-королевски небрежно насмехался над тем, что в своей речи в конгрессе я назвал его власть «совершенно исключительной», имея в виду бесчестность и судебный произвол, царившие при нем. Возможно, я несколько преувеличил, потому что его преемник оказался еще хуже.

Забавной была встреча с шефом полиции полковником Мамаринта Лао. После того как мы с ним выпили кофе в лачуге, служившей ему кабинетом, он вдруг выпалил:

— Мне очень знаком ваш голос!

И тут же вспомнил, что недавно слышал по манильскому радио мои выступления о первобытных филиппинских народностях. Так началась наша дружба, сохранившаяся по сей день. Лао — смелый человек, и поэтому, может быть, простых людей он любит несколько больше, чем богатых и власть имущих.

И губернатор и Лао были мусульманами, но из разных племен. Губернатор — тао-суг с Холо, Лао — марахао из Ланао. «Тао» значит «человек», «суг» — местное название острова Холо, данное ему испанцами. Итак, тао-суг означает «человек с Суг», т. е. с Холо.

Принцесса Тархата жила в своем поместье Типтопон в центре острова, примерно в сорока километрах от столицы провинции. Никто из христианского населения не рисковал выходить за черту города. Люди полагали, что и в самом городе довольно опасно, несмотря на наличие войск и полиции. Крещеным филиппинцам, откровенно говоря, не нравилось мужество мусульман. Дело не в религиозных противоречиях, затрудняющих, как часто утверждают, сосуществование, а в глубоком презрении, которое моро питают к филиппинцам, подчинившимся в свое время испанцам и принявшим католичество. Крещеные филиппинцы стали «коллаборационистами», в то время как моро так и не покорились испанцам. Теперь американцы отдали моро под власть их ненавистных врагов — христиан. Моро считают это незаслуженным унижением.