Солнце заходит...

Здание тюрьмы напоминало конюшню в хозяйстве крестьянина средней руки. В передней части здания находились небольшие камеры, где стояли по четыре койки в два ряда. С противоположной стороны имелась огромная камера с койками вдоль задней стены. Сидели в ней свыше ста человек. Все они были почти совсем голыми, спать приходилось большинству из них на полу.

В большой камере было всего два совсем маленьких окошечка, так что даже днем в ней стоял полумрак. Узники, за редким исключением, не имели возможности выходить на свежий воздух, заниматься каким-либо трудом. О питании (стоимостью примерно 60 эре в день) не приходится и говорить, если еще учесть, что и поставщик зарабатывал на продуктах.

Но хуже всего то, что несчастные заключенные вынуждены были месяцами и даже годами ждать, прежде чем их дело поступит к судье. Когда я пошел к министру юстиции и рассказал о том, что видел и пережил, он немедленно сам отправился в тюрьму. Его визит сыграл положительную роль, ибо вскоре целому ряду дел дали ход, в результате многих заключенных признали невиновными и выпустили.

Совершенно непостижимо, как это не понимают, что с людьми нельзя так варварски обращаться.

Распространились слухи, что правительство намеревается провести военную операцию с целью Покончить со всеми бандитами, которые безнаказанно повсюду разгуливают и полностью захватили восточную часть острова, куда не смеют ступить ни представители власти, ни даже войска. Долго так продолжаться, конечно, не могло. И в первую очередь требовалось убедить в этом руководителей отверженных. Самым популярным среди них слыл старик Камлун, но наиболее опасным считался его младший брат Алибон, располагавший отлично вооруженным «войском» численностью в несколько сот человек. Мне в конце концов удалось встретиться с Алибоном в его владениях. Когда я передал президенту Магсайсаю письмо от «предводителя бандитов» с заверением о его готовности сложить оружие для установления мира и показал ему фотографии, запечатлевшие нашу встречу, президент сказал:

— Профессор, вы самый смелый человек на Филиппинах!

Президент предоставил мне возможность поговорить с генералами и создал комитет из семи полковников для изучения моих предложений по восстановлению порядка мирным путем. Но я не смог заставить военных отказаться от мысли о военных действиях, судебных процессах и вынесении приговоров. Тогда я попробовал пойти на компромисс и предложил поселить всех отверженных на большом отдаленном острове, который явился бы своего рода островом Святой Елены, где они могли бы жить изолированно, но мирно и вместе со своими семьями. Мой план нашел сторонников, но большинство все же по-прежнему стояло за военные действия. Тогда я предпринял более решительный шаг и при поддержке трех мусульманских представителей конгресса выступил в университетском клубе с призывом за мир в южных провинциях. Мою речь на следующий день повторил на заседании конгресса депутат (впоследствии сенатор) Алонто, и ее напечатали в сообщениях конгресса.

Но и эта мера не помогла. Президент все же принял роковое решение — подавить восстание силой. Военные действия продолжались свыше года. В ход были пущены войска, флот, авиация. Это обошлось в сто миллионов крон и более двухсот убитых, но не дало положительных результатов. Алибон погиб вместе с несколькими своими товарищами, а его брата Камлуна, с которым я прожил десять дней, приговорили к смерти. Не сомневаюсь, что его помиловали И оправдали бы по всем пунктам обвинения, Кроме одного. Говорили, будто он замешан в убийстве молодого человека, соблазнившего одну из его родственниц. Много женщин остались вдовами, а детей — сиротами. Что касается отверженных, то вместо старых появились новые. Беззаконий на Холо сегодня больше, чем когда-либо, но население боится скорее солдат, нежели разбойников. И это, пожалуй, не так уж странно, потому что в «смелых крестоносцах» пробудились старые инстинкты охотников за черепами. Я мог бы опубликовать много фотографий военных подразделений, где на переднем плане стоят солдаты и держат отрубленные головы моро.

Когда войска приступают к военным действиям, лучше держаться в тени. Но иногда не приходится сидеть сложа руки. Чтобы защитить десятилетнюю дочь Камлуна, я удочерил ее «на время войны». Хуже обстояло дело с женой, сестрой и племянницей Камлуна, необыкновенно красивой девушкой, которых арестовали, несмотря на их полную невиновность. После того как я пригрозил судом, на котором военным властям пришлось бы оправдываться перед законом за их арест, власти были вынуждены выдвинуть против них конкретное обвинение, что они и сделали. Обвинение звучало внушительно: «массовое убийство, массовое увечье и участие в разбойничьей банде». Не так мало для трех беззащитных женщин! С помощью одного богатого человека мне удалось их освободить, взяв на поруки.

В конце концов всех трех оправдали, ибо против них не имелось никакого обвинительного материала.