Сомбра: Театр Машин (СИ)

Тембр отдавал морозной свежестью, а длинное лицо не отражало эмоций. Зай нахмурился, сжав ладонь в кулак.

— Я…

— Охотник, представьтесь.

Открыв и закрыв рот, Зай проследил за отточенным движением пальцев. Ангел осталась недвижима. К еде и питью, стоявшим на столе, никто не притронулся.

— Меня зовут Зай.

— Охотник, получивший награду лучшего в этом году?

— Да. А ты кто?

— Я ангел.

Дела плохи. Намечалось что-то масштабное, во что нельзя вмешиваться. В работу ангелов запрещено совать нос.

Дыхание сперло. С другого конца людного зала на Зая беспокойно смотрела Айша. Пусть ее выражения отсюда было не разобрать, но по наклону головы все прекрасно читалось. Даже Восьмой, словно предчувствуя бурю, упрямо вытягивал шею, силясь что-то разглядеть.

— По какому поводу?

Деловитый бесстрастный вопрос вывел из оцепенения. Зай встретился с внимательным взглядом из-под очков. Ангелам нельзя перечить, их полномочия — высшие. Так учили в Аркусе. Даже Диего не смог бы и слова сказать против них. Только сейчас не та ситуация, где можно молчать.

— Что все это значит? Зачем вы здесь?

— Работа.

Ангел ответил, не моргнув глазом. «Работа» тут значила лишь одно: люди умрут. И судя по тому, что ангелов было двое, одной смертью дело не ограничится.

— Кто? Скажи мне.

Зай схватил запястье девушки. Она вздрогнула и посмотрела на него так, как если бы впервые видела. Второй ангел потемнел лицом.

— Вам нужно четче говорить и убедитесь, что она на вас смотрит.

— Зачем?

— Вы вынуждаете меня поставить под сомнение ваше знакомство.

Ангел сосредоточенно наблюдала за губами Зая. Ему вспомнилась первая встреча, когда она вела себя также.

— Она не слышит?

— Совершенно верно.

Словно уяснив, о чем речь, Ангел повернулась к спутнику и тщательно, с усилием произнесла:

— Он в моих руках.

— Выбор ваш.

Ее голос звучал слишком высоко, в нос, и отдаленно. Она взяла Зая за руку и потянула за собой. Вместе они спустились на первый этаж. Ангел держала его твердо, не давая свернуть, но Зай и не думал об этом. Они вышли к малому залу, где гнездился ресторан. Сегодня работала только кухня, сам ресторан был закрыт.

За разделительной занавесью не нашлось охраны. Слабый свет ламп терялся в обитых металлом стенах, увешанных инструментами. Трубы ныряли под расписанный вязью потолок и исчезали в нем опорными колоннами. Около десяти человек сидело за столами-руками, выходящими из пола. На раскрытых чашах ладоней покоились нетронутые напитки. Нечто в темной одежде, взглядах, позах было общим для них всех. Стояла гробовая тишина. Отпустив руку Зая, Ангел примкнула к ним.

— Сонм…

Зай слышал о них, но никогда не видел вживую. Сонм ангелов собирался в крайних случаях, когда ожидалось много жертв. Тогда приходил сонм из двенадцати ангелов. Если наверху находился один, то здесь должно было остаться одиннадцать. Зай бегло осмотрел одинаково-безразличные лица, задержался на Ангеле чуть дольше и заключил: десять, не хватало одного.

— Почему вы здесь?

Зай сцепил зубы. Он злился и на себя, и на ангелов, и даже на Аркус. Сегодня умрет очень много людей, но как, почему? Неужели это та самая отрава?

— Я должен предупредить всех, должен рассказать…

Кошмарная боль резанула огнем по запястью. Никогда еще она не приходила с такой силой. Зай коротко вскрикнул и упал на колени. Тело охватила горячка, в глазах потемнело. Виски будто сжал раскаленный обруч. Зай завалился набок, тяжело дыша.

Перед носом возникли женские туфли на низком каблуке. Они почти стыдливо выглядывали из подола серой юбки. Повинуясь смутному порыву, Зай ухватился за ткань.

— Нужно…

Звон в ушах нарастал. Зай перевернулся на спину, потолок поплыл. Во рту пересохло, предметы смазались. Лица коснулась холодная ладонь. Пальцы бережно скользнули от век к подбородку, спустились на шею, а после залезли под рубашку, расстегнув пару пуговиц и приникнув к солнечному сплетению. Сердце унялось. Только теперь стало ясно, насколько быстро оно билось.

— Что со мной?

Сфокусировать взгляд удалось не сразу, но, когда вышло, Зай увидел склонившуюся над ним Ангела. Серые глаза смотрели встревоженно и грустно. Другие ангелы продолжили заниматься тем, что делали до этого — ничем в полном молчании. Зай оперся на локоть, схватившись левой ладонью за макушку; на запястье под часами отпечатался алый след. Убедившись, что пол не плывет под ногами, Зай встал.

— Я хотела показать их, чтобы ты понял.

— Это не исправить?

Ангел покачала головой, каштановые кудри разметались по плечам. Коснувшись руки, она подвела Зая к выходу. Другие ангелы остались неподвижны, как раньше. В механическом антураже они представлялись немыми статуями, бессмысленно смотрящими в стены или друг на друга.

— Время придет, и мы заберем долю ангелов. Так написано. Никто не может избежать написанного.

Она была права. Если ангелы получили письма, то все предрешено. Зай не имел права вмешиваться в чужие судьбы. Он мог только работать до тех пор, пока дышит, и ждать, когда в руки ангела попадет его имя.

— Я есть в списке?

— Ты должен принять свою судьбу.