Сонеты

Юпитер разъяренно, Цезарь властноРазили ненавистные мишени;Но вот Мольба упала на колени, —И злость владык ее слезам подвластна.Мадонна плакала, меж тем пристрастноВластитель мой явил мне эти пени:И скорбь и страсть, не знающие лени,Меня сразили гневно и злосчастно.Любовь рисует плачущего чудаВиденье мне, иль тихими речамиИзгравирует сердце, — вот причуда! —Как адамант, иль с хитрыми ключамиК нему подступит, дабы из-под спудаВозник тот плач, и я рыдал ночами.

CLVI

Я лицезрел небесную печаль,Грусть: ангела в единственном явленье.То сон ли был? Но ангела мне жаль.Иль облак чар? Но сладко умиленье.Затмили слезы двух светил хрусталь,Светлейший солнца. Кротких уст моленье,Что вал сковать могло б и сдвинуть даль, —Изнемогло, истаяло в томленье.Все — добродетель, мудрость, нежность, боль —В единую гармонию сомкнулось,Какой земля не слышала дотоль.И ближе небо, внемля ей, нагнулось;И воздух был разнежен ею столь,Что ни листка в ветвях не шелохнулось.

CLVII

Тот жгучий день, в душе отпечатленный,Сном явственным он сердцу предстоит.Чье мастерство его изобразит?Но мысль лелеет образ незабвенный.Невинностью и прелестью смиреннойПленителен красы унылой вид.Богиня ль то, как смертная, скорбит?Иль светит в скорби свет богоявленный?Власы — как злато; брови — как эбен;Чело — как снег. В звездах очей угрозыСтрелка, чьим жалом тронутый — блажен.Уст нежных жемчуг и живые розы —Умильных, горьких жалоб сладкий плен…Как пламя — вздохи; как алмазы — слезы.

CLVIII

Куда ни брошу безутешный взгляд,Передо мной художник вездесущий,Прекрасной дамы образ создающий,Дабы любовь моя не шла на спад.Ее черты как будто говорятО скорби, сердце чистое гнетущей,И вздох, из глубины души идущий,И речь живая явственно звучат.Амур и правда подтвердят со мною,Что только может быть один ответНа то, кто всех прекрасней под луною.Что голоса нежнее в мире нет,Что чище слез, застлавших пеленоюСтоль дивный взор, еще не видел свет.

CLIX

Ее творя, какой прообраз вечныйПрирода-Мать взяла за образецВ раю Идей? — чтоб знал земли жилецПремудрой власть и за стезею Млечной.Ее власы — не Нимфы ль быстротечнойСеть струйная из золотых колец?Чистейшее в ней бьется из сердец —И гибну я от той красы сердечной.В очах богинь игру святых лучейПостигнет ли мечтательной догадкойНе видевший живых ее очей?Целит любовь иль ранит нас украдкой,Изведал тот, кто сладкий, как ручей,Знал смех ее, и вздох, и говор сладкий.

CLX