Сорок четвертый. События, наблюдения, размышления

В межвоенное двадцатилетие польские коммунисты вели упорную борьбу против польского государства, поскольку это было государство буржуазно-помещичье, враждебное народным массам. В сентябре 1939 года те же польские коммунисты брали в руки винтовки и шли на фронт, как Бучек под Ожарувом, как варшавская рота в бригаде обороны Варшавы, как Калиновский в Модлине.

Борьбу против буржуазной Польши, революционную борьбу они вели во имя Польши, как бы по мандату народных масс. Условием любых преобразований, любой революции, любой борьбы является существование того, что хотят преобразовать, кто должен совершить революцию, во имя чего ведется борьба. Проще говоря, необходимое условие борьбы за формы жизни нации — само существование этой нации, сама жизнь. Я напоминаю об этом трюизме, поскольку этот вопрос казался не таким уж ясным не только в минувшие годы, но даже сегодня очевиден еще не для всех. Защитники старого порядка, которые во имя своих концепций ставили на карту жизнь не единиц, а миллионов людей, были унылыми доктринерами, были сектантами, хотя применение этого термина к представителям буржуазной политической мысли выглядит на первый взгляд странно. Похоже, что и сегодня доктринеры не понимают столь очевидной истины, что прежде всего нужно позаботиться о существовании человечества, ибо без человечества не будет даже… беспредметной болтовни о доктринах и идеях.

В то время доктринерство было не чуждо всем политическим течениям польской жизни. Не следует забывать, что принципиальной заслугой Польской рабочей партии была именно решительная ломка нежизненных схем и доктринерского способа мышления в подходе к польской проблематике. Неоспоримые достижения этой линии — и сознательное решение руководства варшавской организации ППР и командования Армии Людовой, и предшествовавшие ему спонтанные решения подавляющего большинства членов партии и бойцов АЛ по вопросу об отношении к Варшавскому восстанию. За исключением отдельных лиц и одной безнадежно зараженной доктринерством районной организации, вся партийная Варшава, хотя она и была застигнута врасплох началом боев, поступила попросту так, как Бучек в Сентябре, — пошла сражаться, несмотря на то что знала и понимала политические маневры руководства восстания, несмотря на самые различные препятствия и помехи со стороны не только руководителей, но и сотен средних и малых людей восстания, честно сражавшихся за Польшу, но за другую.

Партийцы сражались 1 августа в районе Воли (взводы Пашковского и Вжоска). Здесь, на улице Млынарской, на баррикадах, перегородивших улицы Вольскую и Гурчевскую, они пополняли батальон «Чвартаков», здесь 5 августа вместе с батальоном «Парасоль» они преградили путь наступлению Рейнефарта, защищали мельницу Михлера и баррикады на углу Вольской и Млынарской. На Замковой площади сражалась рота поручника Жарлока (Рышарда Суского){129}.

В дни обороны Старе-Мяста здесь сражались два батальона АЛ: 3-й батальон капитана Гишпана (Возняка) и поручника Скуры (Немира Белиньского) и батальон «Чвартаки» капитана Конрада (Леха Кобылиньского) и поручника Густава (Эдвина Розлубирского).

22 августа «Чвартаки» вместе с отрядами Зоська и Чата атаковали Гданьский вокзал. 2 сентября на рассвете рота Густава одной из последних вместе с арьергардами капитана Гоздавы через канализационные трубы покинула Старе-Място. В районе Жолибожа сражался отряд капитана Шведа (Шанявского), в районе Чернякува — Стаха (Пашковского), в центре — поручника Шелюбского.

Сражаются и гибнут, подобно старшему сержанту Миреку (Леху Матавовскому), командиру роты АЛ, тяжело раненному в районе Воли. 6 августа он погиб вместе с сотнями повстанцев и тысячами гражданских жителей в больнице Святого Лазаря, подобно варшавскому штабу АЛ, который в полном составе во главе с майором Болеславом Ковальским (Рышардом Пясецким) оказался в результате взрыва авиабомбы погребенным под развалинами дома на улице Фрета, подобно тому, как двумя днями позднее под развалинами пассажа Симонса погиб весь батальон АК «Хробры I».

Сражаются и гибнут и ищут выхода. Они требуют от гражданских и военных руководителей восстания, чтобы те установили непосредственный контакт с советскими войсками и польскими властями в Люблине. Пытаются самостоятельно установить контакты. 21 августа при попытке перейти линию фронта подорвалась на минах в Мендзылесе связная варшавского штаба АЛ Барбара Сконецкая. Ванде Пясков удалось прорваться. 9 сентября отправляются в путь еще две связные: Хелена (Хелена Яворская) и Ева (Янина Бальцежак).

И словом, и делом они отстаивают единственный путь, который сулил спасение, — соединение повстанческих районов с побережьем Вислы. В середине сентября рота поручника Шелюбского еще обороняет редуты на откосах Вислы — металлообрабатывающую фабрику Бляшанка, а рота Густава вместе с отрядами АК из батальона капитана Стефана пытается восстановить только что перерезанную связь между районами Срюдместья и Чернякува. А внизу, над Вислой, вместе с Радославом и Крыской (Нетзером) еще сражается рота Стаха.