Сорок одна хлопушка

– Это староста нам такое задание дал, – сказал Тунгуан, – сказал, мол, ничего не делайте, а сначала проведите электричество в ваш дом.

– А дорого ли выйдет? – поинтересовался отец.

– Ну, мы не знаем, – ответил Тунхуэй. – Наше дело – электричество провести.

– Раз староста прислал, то проводите, – после минутного колебания сказала мать.

– Раз уж старшая тётушка приняла решение, – продолжал Тунгуан, – по правде говоря, всё устраивает староста, с вас самое большее – кое-какие издержки.

– А возможно, и этих издержек не надобно, – добавил Тунхуэй, – раз староста распорядился.

– Деньги, что нужно внести, мы, конечно, внесём, – сказала мать, – мы не из тех подлецов, которые норовят поживиться за счёт общего пирога.

– Тётушка Ло – человек щедрый, вся деревня об этом знает, – усмехнулся Тунгуан, – говорят, тётушка даже кость, найденную в утиле, кладёт в котёл, чтобы сварить бульон для братца Сяотуна.

– Ты, мать твою, не воняй здесь! – осерчала мать. – Хотите проводить, так пошевеливайся, нет – катитесь вон отсюда!

Посмеиваясь, братья Пэн деловито побежали на улицу за стремянкой, проводами, розетками, счётчиком и другими принадлежностями. В их коричневых кожаных сумках на поясе были заткнуты плоскогубцы, ножницы, отвёртки, ножи и другие инструменты, красные и зелёные, они выглядели очень внушительно. Набор таких инструментов как-то лопал нам с матерью в руки в городском проулке за заводом химических удобрений, но мать мгновенно продала их на улочке за универмагом, где торговали металлоизделиями, сразу получила тринадцать юаней и на радостях купила мне в награду печёный пирожок с мясом. Братья Пэн со всеми своими инструментами стали тянуть провода, сначала забирались под стреху дома, потом двинулись в сам дом. Мать последовала за ними. Отец, присев на корточки, стал осматривать наш миномёт:

– Миномёт восемьдесят второго калибра, японский. Если бы во время войны с японцами удалось захватить такой, можно было бы одержать большую победу.

– Пап, вот не знал, что ты в этом разбираешься! – обрадовался я. – А снаряды к нему какие? Ты видел?

– Я служил в народном ополчении, был на сборах в уезде, – сказал отец, – тогда в уездном полку народного ополчения как раз были на вооружении четыре таких миномёта, я был вторым номером в расчёте, в мои обязанности входило подносить мины.

– Так рассказывай же быстрей, – не унимался я, – расскажи, какая она, моя мина!

– Она похожа, похожа… – Отец взял палочку, начертил на земле какое-то остроконечное пузо с чем-то вроде крылышек на хвосте. – Вот такая.

– А ты стрелял? – спросил я.

– Можно сказать, стрелял, – ответил отец. – Я был вторым номером и подавал мины в руки номеру первому. Первый номер, получив от меня мину, – отец согнулся, расставив ноги за стволом миномёта и словно держа в руках эту мину с крылышками, – вот так опускал её в ствол, и она с грохотом вылетала оттуда.

Хлопушка двадцать третья

Перед храмом появились несколько человек, с головы до ног заляпанных краской, которые толкали перед собой двухколёсную тележку. Они были на свету, а мы в темноте, поэтому они не могли разглядеть нас, а мы видели их во всех подробностях. Один из них, выделявшийся высоким ростом, чуть сутулившийся старик, ворчал:

– Когда эти люди наконец наедятся?

Другой, ростом поменьше, отвечал:

– Тут мясо так дёшево, конечно, будут наедаться до умопомрачения.

– По мне, так этот праздник мясной еды нужно назвать праздником расточительства людских и материальных ресурсов, – сказал мужчина с выдающимся подбородком.

– Шуму каждый раз всё больше, денег тратится всё больше, десять лет одно и то же, да вот только не видать, насколько увеличилась торговля, сколько привлекли капитала. Впрочем, «толстопузые волки» каждый год слетаются. Мастер Хуан, куда бы нам этого «мясного духа» спровадить? – обратился малорослый за советом к сутулому старику.

Эти четверо, должно быть, из деревушки ваятелей, что недалеко от нашей деревни мясников. Люди из той деревни давно уже освоили искусство ваяния образов различных святых. Они умели создавать их не только из глины и конопли, но и резьбой по дереву. Статуя Утуна в этом храме, наверное, вышла из-под рук их предков. Впоследствии, когда было покончено с суевериями, жители этой деревни размежевались и раскололись: кто стал штукатуром, кто плотником, кто маляром. Нынче везде строят храмы, им есть где развернуться. Сутулый глянул окрест и сказал, что, может, временно поставить в храме, пусть побудет в компании с Утуном, тоже неплохо. Один – бог большой елды, другой – божество мяса, считай, этим святым по дороге? И он засмеялся.

– А годится ли так? – засомневался «торчащий подбородок». – На одной горе двум тиграм не ужиться, две лошади одних яслей не поделят, боюсь, один маленький храм тоже двух божеств не уместит.