Сошедшие с небес

От нечеловеческого напряжения дрожат руки, подгибаются ноги, подошвы сапог скользят в керосиново-масляных лужах.

А на эстакаде двое других перекантовывают бочки в грузовики, кричат Сергею и его напарнику:

— Давай, мужики, веселей! Не задерживай!..

Вкатили наверх бочку, и несколько секунд, пока идут за следующей, — маленький отдых. Молодой парняга даже поет дурашливо:

Я демобилизованный, пришел домой с победою,

Теперь организованно в неделю раз обедаю...

— А как правильно петь — помнишь?

— Конечно!

Я демобилизованный, пришел домой с победою,

Теперь организованно работаю как следует...

— Вот и не калечь песню. Тогда и обедать каждый день будешь.

— Эхма, Серега! Если бы за песни платили, я бы рот не закрывал! — рассмеялся парень. — Давай, взяли!..

И поползла вверх новая двухсотлитровая бочка...

И снова ночь. Спит за своей занавеской Вовка.

Сергей в одних трусах полусидит, полулежит на кровати. Маша внимательно осматривает и ощупывает его раненую ногу. Неровный белый шрам пересекает левое колено, уходит в деформированную икроножную мышцу.

— Сколько лет не чувствовал, а сегодня...

— Что же ты хочешь? Такие нагрузки... — говорит Маша.

— Можно подумать, что у меня там... — Сергей раздраженно ткнул пальцем в потолок, в небо, — были нагрузки меньше!

— Те были для тебя привычные. Ложись, размассирую...

Слышно было, как за стеной скрипнула деревянная лестница, ведущая в Нюськино царство, послышались осторожные шаги по ступеням: тяжелые — мужские, легкие — Нюськины. И приглушенные голоса с лестницы:

— Ну рано же еще, Нюсь...

— Самое время. Иди, иди.

— Ну, Нюсь...

— Вот женишься — тогда хоть ложкой хлебай.

— А я тебе что толкую — давай распишемся!

— Мне в тебе никакой надобности. Я правил дорожного движения не нарушаю.

— Вот дура.

— Не дурей тебя. Убери руки!

— Ну, Нюсь...

— Я кому сказала?

Сергей рассмеялся. Маша сердито замотала головой, поднесла палец к губам. Сергей обнял ее, притянул к себе, стал целовать, расстегивать на ней домашний халатик...

В пяти метрах над головой четкий квадрат синего неба.

Оттуда в темноту трюма спускается крюк со свободно болтающимися четырьмя стальными стропами. На концах стропов тоже крюки, только поменьше. Их нужно зацепить за железные проушины контейнера, спрыгнуть с него и крикнуть в синий небесный квадрат: «Хорош!» Тогда уже с палубы невидимый бригадир заорет крановщику:

— Вира помалу!

Большой крюк поползет вверх, провисшие стропы осторожно натянутся, полуторатонный контейнер легонько качнется и поплывет вверх, на секунду перекрывая синее небо над головами трюмной разгрузочной команды.

Этим Сергей и занимается. Он только что прыгнул с контейнера на мокрый железный пол трюма, крикнул «Хорош!» и стал помогать остальным троим «подваживать» короткими ломиками очередной контейнер на место уплывшего в небо...

На разгрузочном причале сидит Вовка и грызет вареный початок кукурузы. Одновременно Вовка следит за работой причальной бригады. Каждый выгруженный контейнер Вовка отмечает куском мела на асфальте. Контейнер — черточка, контейнер — черточка...

Причальная бригада отцепляет стропы, разворачивает стрелу крана, опускает крюк со стропами в трюм огромной сухогрузной баржи.

Вовка посчитал черточки на асфальте, закричал, обращаясь ко всей причальной бригаде:

— От двадцати отнять одиннадцать, это сколько?

— Девять, Вовка! Девять! — донеслось ему в ответ.

— Ой, еще как много... — огорчился Вовка.

Сергей зацепил крюки стропов за проушины и только собирался спрыгнуть с контейнера, как увидел, что в углу трюма два его напарника взломали контейнер и выгребают оттуда пачки женских кофточек.

— Вы что, сволочи?! — закричал он.

Третий — лет сорока пяти, весь в замысловатых наколках, ухмыльнулся, поиграл коротким стальным ломиком в мускулистой лапе:

— Тихо, вояка. Ты не на фронте. Только пикни. — Ногой он откинул в сторону валявшийся на полу ломик Сергея и почти добродушно добавил: — Закон — тайга, медведь — хозяин. Понял, сявка неученая?

И тогда вдруг в ушах Сергея прозвучал короткий кусочек мотива старого довоенного танго «Черные глаза»...

— Врешь, гад, — негромко сказал Сергей. — Врешь!..

Он спрыгнул вниз, мгновенно метнулся в сторону, и в ту же секунду короткий стальной лом просвистел у него над головой и воткнулся в стоящий застропленный контейнер...

Бригадир, стоявший наверху у кромки трюма, так и не дождался команды снизу и закричал в трюм:

— Чего там возитесь, черти полосатые? За простой крана вы платить будете!

Он наклонился, заглянул в трюмную сумеречность, и первое, что ему бросилось в глаза, это разбросанные пачки с яркими женскими кофточками. Потом он увидел, что один из трюмной команды сидит у контейнера, обливаясь и захлебываясь кровью, а трое сплелись в жесточайшей драке не на жизнь, а на смерть...