Сотник

"Да уж — ждали мы посланника от Ратного и дождались. Выходит, теперь именно с ним завтра говорить, со святым отцом уже побеседовали… Хм, надеюсь, они там до утра проспятся. Поручик-то сегодня в первый раз в жизни нажрётся, да ещё в какой компании: два грека, один из которых монах, второй на всю голову творческая личность плюс палач ратнинской сотни до кучи — он же церковный староста, дражайший Серафим Ипатьевич… Не поймешь, от чего у парня завтра похмелье больше окажется — от фирменного кальвадоса Феофана-грека или от когнитивного диссонанса".

Всех деталей позиции Бурея как официального представителя ратнинских "несогласных" Ратников знать не мог, но поведение обозного старшины давало достаточно материала для анализа ситуации. Сам Бурей, как оказалось, просчитывал её очень быстро.

Создать конфликт и надавить на сопляка не получилось: сопляк сам подхватил конфликт и начал его обострять, вынудив заработать присутствующее на переговорах окружение. Во-первых, два самострела, уткнувшиеся чуть ли не в брюхо — веский довод проявить дипломатичность. Во-вторых, за дверью наверняка наготове два ратника, Егор и Пётр — остановить, может, и не остановят, но свидетели крайне неудобные. В-третьих, за Мишкой стоит Туров, в лице отца Меркурия, который запросто может дать отмашку вырезать ратнинскую оппозицию, если с Мишкиной задницы упадёт хотя бы волос.

И получалось, что Мишка фигура слабая, но прикрытая со всех сторон: его нельзя тронуть, иначе в ответ получишь молниеносный ход конем, ладьей, а то и сразу двумя ферзями. Князья и не так мухлюют.

Именно этот расклад ввел Серафима в ступор, а не мордобой, учиненный новым священником на въезде. Иными словами, Бурей только сейчас оценил масштаб игры и понял простую вещь: те ратнинцы, от имени которых он приехал требовать, шансов не имеют, но убивать их никто не хочет, иначе бы с ними не пытались договориться.

* * *

Зато разговор с десятником Егором вышел содержательным, а, главное, деловым и конструктивным. Встретил десятник молодого сотника как равного, кивнул и сразу, без всяких заходов вокруг да около, перешел к делу. Аристарх уже пришел в себя настолько, что смог его проинструктировать и прислать сюда — разбираться. О том, что Медведь будет искать встречи с Макаром, раз уж к нему самому пробиться не получается, староста догадался, как и о том, что Мишка это мимо себя не пропустит, а потому решил, что дешевле выложить все карты. Картина получалась любопытная и ничему из сделанных Ратниковым ранее выводов не противоречила.

Переговорив с Тимкой, которого за день до прибытия беженцев с Княжьего Погоста привез в Ратное Макар, и услышав от него о "дядьке Медведе", чьи люди их с дедом провели по Журавлевым землям и переправили через болото, староста закономерно счел это приглашением к разговору с этим самым Медведем и не ошибся. Их встреча оказалась как нельзя кстати: нападение ляхов на княжество требовало ухода сотни в поход, но решился бы дед на такой глубокий рейд или нет, если бы не получил гарантий от Медведя — большой вопрос.

Мишка про себя отметил: и хорошо, что сотня отвлеклась на ляхов, так как уже был запланирован второй поход за болото, и тогда Мирон, что бы он ни задумывал, своего бы добился. Заставил бы разговор с Медведем Корнея, а главное, Федора и его людей, пересмотреть свои планы, бабка надвое сказала: уж очень заманчивой казалась им перспектива снова привезти из-за болота полные возы добычи. Этого, по-видимому, опасались и Медведь со своим боярином, поэтому им уход сотни тоже показался подарком судьбы, и гарантии ненападения были даны достаточные. В том числе — Тимка.

Правда, то, что странный пацанчик аж целый боярич, Медведь открыл Аристарху не сразу, вначале просто сказал, что малец — наследник секретов старого мастера, и секреты эти стоят иного княжества, а боярин Журавль его особо выделяет и бережет, как сына. Только когда Мирон спровоцировал бунт, чтобы добраться до Тимки, староста узнал про заковыристые родственные связи парнишки. Мирону нужен был мальчишка любой ценой, чтобы надавить на второго боярина. Медведь потому и раскрыл Тимкин статус, чтобы Аристарх принял все меры к его защите.