Сотник

— Это с него вины не снимает, — дернул искалеченной бровью Мишка, — но как купец он все равно хорош и полезен. Вот пусть отныне и занимается своим купеческим делом. Когда ещё его сыновья в возраст войдут, а нам от него уже сейчас многое потребуется: поход — затея недешёвая. А про… "медвежью охоту" ни мы ему теперь забыть не позволим, ни князь.

Мишка насмешливо посмотрел на обалдело вытаращившегося на него Никифора. В каком бы шоке он перед этим не пребывал, но слова племянника оказали на него действие того самого клина, котором выбивают другой клин.

— Да, князь! Ведь именно князь тебя и сдал. Так я говорю, деда? Слову десятника Егора и без того бы поверили, но ведь боярин Федор это слово подтвердил? Так?

— Так, Михайла, — задумчиво отозвался вместо Корнея Аристарх. — Передал ему князь разговор с Никифором…

— Ага. Я так и подумал, — опять кивнул Мишка и снова насмешливо воззрился на дядюшку. — Потому и сдал, что прекрасно понял: полезный ему купец мыслить, как князь или хотя бы как боярин, не способен. Но с чего-то вдруг пытается. А главное, вообразил этот купец себя зачинателем своего собственного рода — Никифоровых. Князь в общем-то не против, да только зачем ему такой купец? Вот он сотне его и передал: или справимся и к делу пристроим, или прибьем. Отвечать-то нам за результат, а не за то, кого медведь в лесу задрал… Так что ошибся ты, дядюшка, в оценке своей нужности и в том, что в таких делах ты можешь решать наравне с князем. И жаловаться теперь бесполезно: во-первых, у князей и свои медведи в лесах не перевелись, а во-вторых, им это дело нужно. А потому теперь судьба туровского купца Никифора с сотней накрепко повязана. И с судьбой рода Лисовинов…

Мишка в упор уставился на Никешу и повторил ещё раз:

— Не Никифоровых, а Лисовинов. Дядюшка у меня не глупый, он же больше не перепутает, да?

Никеша сглотнул и затравленно огляделся: десятники серьёзно переглядывались друг с другом и с Аристархом. Егор ухмыльнулся, подмигнул Никеше, а дед кивнул:

— Не спутает теперь. Мы ему шкуру медвежью для памяти подарим, — и, в свою очередь, осмотрел десятников. — Слышали все? Князю сотня нужна! И сотня, и поход… И пойдём уже не так, как сто лет назад — табором с бабами и детьми. Чтобы успешно

такое дело провернуть, нам нужно за спиной что-то иметь. Вот за спиной Ратное с Погорыньем и останется. И тут кому-то тоже придется на хозяйстве сесть. Кто там ворчал, что лучше синица в руках, чем журавль в жопе? Ты, Фома? Ну, так получишь ты свою синицу… Пимена тут недаром помянули. Он чего хотел? Торговлишкой и ремеслами заниматься? Ну вот, кто останется, тот и займется. Боярами станут все, кто хочет и может. Но кто рискнет и пойдет — получит МНОГО. А Никифор… — Корней покосился на родича. — Егор, будь другом, своди его в баню да к лекарке. У тебя, я слышал, баня знатная? Видишь, перепил вчера мой родственник на радостях за меня и племянника, и сейчас его ноги не держат — оглоблей в рожу получил. А нечего зевать… Очухается — мы с ним ещё поговорим.

* * *

— Скучаешь по своему учителю, Мишаня? Страстный человек был отец Михаил — по-своему страстный. Хоть христиане страсти грехом и почитают, но он всю свою страстность в веру обратил. Не ладили мы с ним, но через тебя и между нами связь тонкой ниточкой пролегла… Я ее всегда чуяла. А теперь словно оборвалось что-то. Вот бы он за тебя порадовался. Сам он смысл жизни видел в том, чтобы свою веру в мир нести, а теперь ты, любимый его ученик, в земли языческие отправишься для этого же… Это дорогого стоит — знать, что твое дело есть кому продолжить.

Мишка от такого пассажа едва не поперхнулся: от кого-кого, но от Великой волхвы не ожидал. Даже с учетом того номера, что она отмочила в прошлый свой приезд в крепость.

Сегодня Нинея встречала Мишку не как боярыня своего воеводу, а как добрая бабушка, соскучившаяся по любимому внуку. Подарок, что он ей поднес, приняла с истинно женским восхищением, прильнула щекой к мягкому меху, накинула на плечи, потом бережно сложила на коленях и так и держала при себе до конца разговора, словно не в силах с такой красотой расстаться. И начала разговор с того, что отца Михаила помянула добрым словом.

"Во мадам Петуховская дает! Неужто ее "бабушка Варвара" все-таки обломала? Ха, так, глядишь, и в монастырь подастся… Впрочем, хватит ерничать, сэр. Забыли, с кем дело имеете? Помните, что Егор сказал?"

В прошлый раз в крепости волхва долго не задержалась. Когда пир окончательно перешел в неофициальную часть, она тихонько выбралась из-за стола, остановила намеревавшихся было подняться вслед за ней женщин и, поймав Мишкин взгляд, поманила его к себе.