Советская поэзия. Том первый

Грохот и гул, скрежет и звон,Искры ярче дня,Алый столб огня,Земля в крови, в крови небосклон:Кузница — мир, а Судьба — кузнец.Спокойный, могучий, огромный слепец, —С упорством смерти, на мерный лад,Молотом бьет Судьба-кузнец.Из вулканного горна пламенный адВылетает без устали, ночью и днем,Раскаляя железо грозным огнем.И за разом раз,Всякий день и часРавнодушным молотом бьет слепой,Ломает жизни, жизни творит,И в ответ наковальня веков звенит

В недрах кузницы огневой.Умирают народы — и вот опятьВосстают из смерти в урочный час,А ковач Судьба, великан без глаз,В неуклонной руке зажав рукоять,Молотом бьет,Жизни кует.Кровь окрасила землю и твердь в багрецГоре ничтожным, гибель, конец!С упорством смерти за разом разОпускает молот Судьба-кузнец.

_‹1917›

ОСКОЛКИ

*

За стаей стая журавлиВзметнулись в просинь, улетели.Мечты мои, зачем ушли?Куда под осень улетели?

*

Дождь. Туман. Листопад.Голые мокрые лозы.Падают, мягко скользятВ сердце незримые слезы.

*

Смутно, смятенно гляжу на тебя,Мой дорогой Алагяз.

К белым твоим перевалам, скорбя,Птица-душа унеслась.

_‹1922›

ПАМЯТИ А. СПЕНДИАРОВА

К нам с понтийских дальних береговОн пришел, одной мечтой сгорая:Песен почерпнуть из родниковНезнакомого родного края.И душою скоро мы срослисьС тем, кто был чужим для нас недавноПолюбил он древний наш Масис,Переливы тихие Раздана.Разгорелся в сердце новый пыл,Зарождались новые звучанья,Он с волненьем неотрывно пил

Обретенной родины дыханье.Струны ли ашуг перебиралИль шумела пляска круговая, —Звуки те певец в себя вбирал,Новый мир мелодий открывая.Гостю ясно улыбалась даль,Но нашли непрошеные тучи,В тихий час вечерний навсегдаСмолкло сердце, полное созвучий.

_‹1928›

ТОКТОГУЛ

(1864–1933)

С киргизского

ПЕСНЯ О ЛЕНИНЕ