Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне

Выплакал звезды в тучевой твердиГлаз луны с поднебесья на нас.Качаются, как корабли на рейде,Улыбки в морях твоих теплых глаз.Ты дремлешь. И сон твой неровен и зыбок,Как блики луны на распутье окон.Я жду, как рассвета, твоих улыбокИ с боку на бок ворочаю сон.Мне часто не дремлется на рассвете,Небо проткала багровая нить.Приходит к кровати простуженный ветерПо-человечески поговорить.Я знаю — ему до молчания пусто,Он ходит невылюбленный в небесах,И мне становится очень грустноОт слез на синих его глазах.Он песню опустит, как вымпелы с мачты,И руки поднимет под небо, как плети.

Ветер, не надо!                            Ветер, не плачьте!Будьте мужчиной, ветер!Я руку поглажу, нежен и ласков,—Ветер, забудьте про все неудачи!Хотите, я расскажу вам сказкуИли спою кукарачу!А утром, шаги отчеканя гулко,От зорь обеих горяч и рыж,Он сходит и топает в переулкахНад мелочьем небоскребных крыш.Он спускается с поднебесьяИ дальше идет, разгорланя песнюВ улицы, не расплескавшие тишь……А после войдет, не стучася, в дверцы,Сядет к кровати угрюмо и быстро,Тихий, немного рассеянный, злой…Я знаю большое и нежное сердце

Ветра, покончившего самоубийством,Ветра, упавшего вниз головой.16 декабря 1935

505. ПОЛНОЧЬ

Ночь спускается сразу,Искренняя, как злоба.Зарю за собой сжигает,И ей отступления нет.Двенадцать часов. Полночь.Встает барабанщик из гроба,Со стульев встают пианисты,Заканчивая концерт.Прожекторов бледные луныБросают последние блики,Они поднимаются к ложам,Выбрасываясь из окон.Дамы приносят розы,Дамы приносят гвоздики,

Пахнущие садами,По сорок копеек бутон.Жаль, увядают розы!Я бы их поднял снова,Я б расцветать поставилПод синие пальцы гроз.Я не люблю Паганини,Я не люблю Норцова.Я бы поднес швейцаруБукетище теплых роз.«Возьмите, поставьте дома,Чтоб не было дома серо,А если имеете дочку,То передайте ейОт зрителей амфитеатра,От зрителей из партераЗа исполнение маршаНа барабане дверей…»

…А может, мне просто грустно,Сердце в лирической тине!Правда, ведь может быть так,Мой теплоглазый друг?!Я полюблю Норцова,Я полюблю Паганини,Ставших немного теплееОт обжигания рук.И, обогнув билетеровИ многопудие дамы,Я ухожу из залаИ к почте пути стелю.Примите, телеграфистка,Местную телеграммуС текстом: «Моя дорогая!Я тебя очень лю!»17 декабря 1935

506. СНЫ