Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне

Колючей проволоки частоколомОкружены бараки и пески.Вот здесь и копошимся мы в неволе,Как будто мы навозные жуки.Восходит солнце за оградой где-то,Поля в лучах купаются давно,Но почему-то кажется, что светомНас солнце не коснулось всё равно.Недальний лес, луга…                                  И то и делоОтбивка кос поблизости слышна.Оттуда прилетев, вчера нам пелаС ограды нашей пташечка одна.Коль и позвать, неведомая птаха,Ты не влетишь по доброй воле к нам.И не влетай!

                    Как здесь в крови и прахеСгораем мы, ты видишь по утрам.Но пой нам, пой, хотя б через ограду,Вот через эту, проклятую, — пой!Ведь даже в том для нас уже отрада,Что души напоишь нам песней той.Ты, может, в край мой полетишь прекрасный:В свободных крыльях столько быстроты!Но лишь скажи мне: не в последний раз лиКо мне, певунья, прилетаешь ты?Коль это так, то слушай, непоседа,Последнюю мечту моей души:Лети в отчизну!                           Пленного поэтаЛюбви и гнева песнею спеши!По песне-зорьке и по крыльям-стрелам

Тебя легко узнает мой народИ скажет:                   «Это, погибая, пел он,Из битвы песнь последнюю нам шлет».И скажет:               «Хоть колючие оковыСмогли поэта по рукам связать,Но нет еще таких оков суровых,Чтоб думы сердца жгучего сковать!»Лети же, пташка, песней полнокровной,В которой сила прежняя звучит.Пусть плоть моя останется тут, — что в ней? —Но сердце пусть на родину летит!Август 1942

110. НЕОТВЯЗНЫЕ МЫСЛИ

Шальною смертью, видно, я умру:

Меня прикончат стужа, голод, вши.Как нищая старуха, я умру,Замерзнув на нетопленной печи.Мечтал я по-солдатски умеретьВ разгуле ураганного огня.Но нет! Как лампа, синим огонькомМерцаю, тлею… Миг — и нет меня.Осуществления моих надежд,Победы нашей не дождался я.Напрасно я писал: «Умру, смеясь».Нет! Умирать не хочется, друзья!Уж так ли много дел я совершил?Уж так ли много я на свете жил?Ох, если б дальше жизнь моя пошла,Прошла б она полезней, чем была.Я прежде и не думал, не гадал,

Что сердце может рваться на куски,Такого гнева я в себе не знал,Не знал такой любви, такой тоски.Я лишь теперь почувствовал вполне,Что может сердце так пылать во мне, —Не мог его я родине отдать,Ах, как обидно это сознавать!Не страшно знать, что смерть к тебе идет,Коль умираешь ты за свой народ.Но смерть от голода… Нет, нет, друзья,Позорной смерти не желаю я.Я жить хочу, чтоб родине отдатьПоследний сердца движущий толчок,Чтоб я и умирая мог сказать,Что умираю за отчизну-мать.Сентябрь 1942

111. ПОЭТ